Продажный рок. Как лейблы укротили панк, эмо и хардкор - Дэн Оззи

Что вы почувствовали, когда ушел ваш представитель A&R?

СБ: Группа подписала контракт в 2001 году, а наш альбом вышел в 2003-м. Это был медовый месяц длиной в два года, и за это время многое изменилось. С уходом Брюса стало совершенно очевидно, что он был главной причиной, по которой мы подписали контракт с лейблом. У нас ни с кем больше не сложились прочные отношения. Нам не назначили нового представителя A&R, думаю, из-за того, что за наши головы была назначена высокая цена. Они потратили столько денег, чтобы подписать с нами контракт, записать альбом, на все рекламные материалы, поддержку в туре. А потом, когда альбом с треском провалился, тот, кто собирался заниматься раскруткой этого проекта, должен был взять на себя ответственность за гигантский долг, который в той или иной степени накопился.

АМ: Когда Брюс ушел, у группы не было индивидуальности. Было ощущение, что нам нужно выглядеть занятыми. Мы были по-прежнему заняты, давая эти странные концерты. Мы отыграли концерт с Ben Folds Five, и это было странно. Мы играли на странных студенческих концертах. Создавалась иллюзия, что мы заняты. Мы играли в Миннеаполисе, и через месяц возвращались в Миннеаполис.

ДК: Мы гастролировали по Штатам, потом на месяц уезжали в Европу, возвращались и выступали в тех же местах. Мы ездили туда-сюда в течение полутора лет. Они говорили: «Вы привлекаете меньше людей». Ну да, серьезно.

Как развивались ваши отношения с RCA после этого?

AM: RCA возглавил Клайв Дэвис, и это стало большим событием. Мы потерпели неудачу с этим альбомом, поэтому нам погрозили пальцем, типа: «В следующий раз сделайте лучше».

СБ: И это отстой, потому что мы сказали: «Мы сделали все, о чем вы нас просили!»

АМ: И они захотели показать Клайву Дэвису наш второй альбом. В то время я даже не знал, кто такой Клайв Дэвис. И мы начали записывать демо, которые стали альбомом Perfect Pitch Black, и им он ужасно не понравился.

СБ: Они такие: «Подождите, вы возвращаете вокал Cookie Monster? Это шаг назад».

АМ: Люди начали покидать компанию. Наш юрист уволился. Они знали, что все было предрешено. Они понимали, что мы больше не хотим работать на лейбле. Был ли это срыв собственных планов с нашей стороны? Я не знаю.

СБ: Мы воссоединялись с самими собой и начали формировать новую музыкальную идентичность, которая представляла собой слияние того, что мы почерпнули в эпоху Jupiter/Antenna и энергии Until Your Heart Stops, и создали что-то совершенно новое. Им казалось, что это просто шаг назад. Вряд ли кто-то возражал против того, чтобы Cave In выгнали из RCA.

Подводя итоги, вы хотели бы что-то сделать по-другому?

АМ: Единственное, чего я действительно хотел бы сейчас, особенно после ухода Калеба – это больше наслаждаться жизнью. Я бы хотел погреться подольше на солнце в Санта-Монике, хотел бы побегать каждое утро по пляжу.

СБ: Бывают моменты, когда я оглядываюсь назад с чувством глубокой печали, желая, чтобы все сложилось немного по-другому. Но я также понимаю, что все должно было сложиться так, как сложилось, чтобы у меня было такое восприятие. Вот такая странная жизненная головоломка.

CURSIVE

Не прошло и двух лет с их совместного тура с At the Drive-In, как Cursive столкнулись со своими собственными гастрольными трудностями. К 2002 году эта группа из Омахи окончательно угробила себя, выступая в поддержку альбома 2000 года Domestica, и была вынуждена отменить оставшуюся часть летнего тура из-за того, что у фронтмена Тима Кашера случился коллапс легкого. Находясь дома, они начали выплескивать свою усталость на новые песни, которые в 2003 году вошли в альбом The Ugly Organ. Он застал группу на пике творчества: и критики, и фанаты часто хвалили его как непревзойденный шедевр. The Ugly Organ принес чрезвычайно впечатляющие показатели продаж независимому лейблу Saddle Creek, однако Cursive, перейдя на крупный лейбл, так и не сделали следующего шага. На самом деле, они не только оставались инди-рокерами; к ним даже не обращались представители A&R, утверждает Кашер. И хотя многих из сотоварищей группы в те годы переманивали крупные лейблы, Cursive оставались любимыми многими уклонистами инди-рока.

Я очень удивлен, услышав от вас, что у Cursive никогда не было возможности записать альбом на крупном лейбле.

Тим Кашер: Я думаю, мы никогда не были особенно востребованы, хотя другие менее популярные группы все равно раскручивали. Но помню, что, когда мы гастролировали с Ugly Organ, вокруг нас стоял шум и люди приходили на концерты. Эта болтовня о семье Saddle Creek и о том, какими отчаянно независимыми мы все были и сами создали свой лейбл – в этом было что-то пугающее. Не знаю, подходящее ли слово «пугающее»…

Казалось, что вы не продаетесь.

Точно. И правда в том, что мы не продавались. Может быть, это продолжалось и после нас, и люди почти что отвечали за нас. Типа, нас даже не спрашивали, но мы слышали о том или ином лейбле, который был от нас в восторге, и если мы когда-нибудь будем открыты для этого, они будут рады с нами поработать. И на этом все. Возможно, потому, что Робб [Нансел] с Saddle Creek сказал, что нам это неинтересно.

Как ты думаешь, если бы у тебя была возможность записать альбом на Atlantic или Capitol, во‑первых, заинтересовалась бы группа и, во‑вторых, как, по-твоему, воспринял бы это Saddle Creek?

Saddle Creek был бы не против, потому что в итоге это не имеет значения; скорее всего, мы бы подумали, что нам всем следует поддерживать какие-то дружеские отношения по этому поводу. Если мы хотели принять такое решение, значит, мы хотели принять такое решение. Но в тот момент мы все были категорически независимыми. Помню, в те редкие моменты, когда в группе возникали подобные разговоры, мы были просто совершенно равнодушны.

Почему?

Потому что мы были настолько увлечены Merge и Dischord, что очень гордились тем, что у нас есть собственная экосистема, так что в этом не было необходимости.

Допустим, вы могли бы продать 200 000 экземпляров своего альбома на Saddle Creek или продать 700 000 на Atlantic. Вы бы предпочли первое?

Нет. Но в то время – да. Серая зона крупных/независимых лейблов, существовавшая пятнадцать лет назад… на самом деле никого это не волнует [сейчас]. А вот в молодом возрасте это было очень важно, и именно об этом твоя книга.

Конор[235] [Оберст] всегда относился к