Ост-фронт. Новый век русского сериала - Денис Горелов
Гнутся шведы «Халифат», Швеция, 2020. Реж. Горан Капетанович
Коротко: войну, заявленную в сериале, Швеция уже проиграла. В европейском рейтинге преступности она годами занимает первое место, если не считать Украины, которую уже давно никто не считает, потому что это не государство, а дикая запорожская степь. Швеция движется ее путем, с начала великого переселения народов приняв наибольший процент мигрантов, которые и делают ее опасной для жизни (Россия, если кому интересно, на двенадцатом месте из сорока).
С террором дела обстоят лучше, но только потому, что в органах безопасности служат Фатима и Надир, а их добровольными помощниками выступают Первин, Сулейман и имам Абу Джибриль. Авторы пошли путем суфической истины, вытолкав вялых и никчемных шведов за скобки и устроив большой взаимоджихад шахидов и муртадов, т. е. верных и неверных мусульман в самом сердце Швеции без малейшего участия коренного населения. Ни одна занятая в съемках шведская зверушка, кроме принявших Аллаха братьев Юханссон, не пострадала. Этот народ, как и большинство этносов старой Европы, вышел из зоны решений и покорно ждет своей участи в драке лояльных и радикальных пассионариев Востока. Уже из названия все ясно.
К сожалению, о боях-пожарищах братьев и небратьев-мусульман, воинов пророка и гнид черножопых, делают кино два сценариста-шведа, режиссер-югослав и большая группа турок, евреев и армян в ролях правоверных. Об исламе эти люди знают лишь то, что там на коленях молятся и бород не бреют. В Сирии у них шатаются какие-то шариатские патрули, убивающие за мобильный телефон (им что Ливан, что Иран — одна сатана). С хиджабом шведы целую серию бьются, как кулаки с пионерским галстуком. Если раньше у нас годами смеялись над русским кино про Вашингтон и Канзас — теперь пришло время потешаться их фильмам про Тегеран и Дамаск. Мусульманские фанатики изъясняются формулами унылых буржуа «Дай мне шанс» и «Все вышло из-под контроля». В секту дочерей пророка вербуется чеченка, у которой ушибленный войной папа пьет горькую и создает нездоровую атмосферу в семье (известно же, что все русские пьют вусмерть, даже если они чечены в исполнении литовских евреев[59]). Чекистка Фатима, напротив, истово служит европейской солидарности, потому что у нее отца убили сербы в Сребренице, — правда, дважды с оружием подпускает противника сзади, курит косяки и порет косяки, так что пользы от нее безопасности никакой, кроме большого глобалистского сердца, свидетельствующего, что не все мусульмане уроды (а мы не знали). С нею спорит девочка Сулейха, уверяя, что ей идет в хиджабе (врет), американцы суки (правда), евреи демоны (похоже), а шведы лицемеры (не без того). Правда, из аргументации в пользу боевого ислама исключается главное: западный культ стяжательства, потребительства, содомии и кварталов разврата, каких полно в любой европейской столице. Потому что они считаются достижением цивилизации и в то же время способны привлечь в джихад целую армию молодых императивщиков.
В какой-то момент просмотра включается синдром, в точку названный стокгольмским: хочется, чтоб у джихадистов наконец все получилось. Чтоб Фатиму, делающую карьеру на подставах информаторши, просто разорвало на части. Чтоб саму стукачку, вламывающую мужа и веру ради эвакуации в Стокгольм, поставили на ножи. Чтоб шефиня контрразведки, увольняющая опера за скуренный косяк, наконец-то получила взрыв под бок и задумалась о приоритетах. Чтобы училки, фильтрующие в речах школьниц плохие слова «джихад» и «кафир», боролись не со словами, а с причинами — прежде всего, с капитуляцией Европы перед энергетикой Орды. Чтобы Швеция, полвека томящаяся своей унылой буржуазностью, наконец развеселилась (кажется, уже).
Страна шла к этому долгим и кружным путем. Сначала всенародная бабушка Астрид Линдгрен славила девиантное поведение Пеппи, Эмиля из Лённеберги и этого мерзавца с пропеллером. Потом было сорок лет Бергмана с его холодным психозом, раздвоением личности, женской доминантой и деградацией семьи. Потом пришел скандинавский детектив про маньяков, травмированных обществом, которых ловят одинокие алкоголики-инспектора. Национальный культ мазохизма и понимания преступника отчетливо прослеживается и в «Мосте», и в «Девушке с татуировкой дракона», и во всех экранизациях Ю Несбё, и в сериале о любимом советскими читателями комиссаре Мартине Беке, сценарий которого писал один из авторов «Халифата».
Ну, халифат и пришел. У нас запретили — пришел туда, где можно. Судя по тому, что главный вербовщик шахидок Хадад и от Фатимы ушел, и от Надира ушел, быть у фильма еще одному сезону.
Шведы любят истории с продолжением.
Новая жизнь космопиратов «Отмороженные», 2023. Реж. Аня Мирохина
Российским сценаристам зримо не хватает бандосов.
Конфликт с властями (максимум региональными) заведомо проигрышен, а распальцованной, колоритной, легко узнаваемой братвы больше нет: извели и ассимилировали. Вальяжные теневые боссы, делящие хлебную недвигу и насылающие псов «зачищать косяк», остались нынче только в сериалах. Паны атаманы в исполнении Максима Суханова или Юрия Цурило (случай совсем уж космической клоунады — Алексей Агранович в «Убить Риту») напускают блатной томности, веско роняют слова и «выгуливают» по мрачным особнякам светлые костюмы. Безвластие, на котором только и вызревает эта паразитарная нечисть, кончилось — но позволяет сценаристам балансировать интересы и гнать марафонскую интригу про неуязвимость отважных блондинок.
Зная нужды отрасли, гиперуспешный сочинитель Илья Куликов придумал вместо симуляции бандитской вольницы разморозить из 90-х боевой отряд громил и потрясти их величием наших свершений (Сити-смузи-«Сапсан»-социальный мир). А заодно расконсервировать старые терки, смахнуть пыль с попрятанных «калашей» и поиграть на столкновении миров, как он хорошо умеет, только все время заигрывается от жадности («Полицейского с Рублевки» вышло под его началом аж семь сезонов и два полных метра).
Четверо конкретных пацанов: старший Фил (Влад Коноплев), рукопашник Чак (Денис Васильев, погоняло известно в чью честь), толстый Масса (Савелий Наумов) и шустрый Вжик (Ярослав Заргаров) направлены в 2001 году взымать недоимки с изобретателя Неймана (Даниил Спиваковский), который напомнил бы им деда Павла из «Гостьи из будущего», каб они в детстве хотя бы телевизор смотрели, а не отрабатывали мавашу по «слепому» самоучителю. Стремный дед аннигилировал пацанов на двадцать два года вперед, где телки их выросли, маваши без надобности, подвиги за давностию лет прощены, и только мамы, согласно воровской традиции, ждут своих запропавших уголовных чад (слеза наворачивается несколько раз). Отрадно, что авторы отказались от образов карикатурного бычья: настоящего страху в движение нагнала именно молодая неспортивная борзота, которая первой начала шмалять на стрелках, валя авторитетных кубиков первой волны. Стандартного слона из всех напоминает один Масса, так как все время ест, что внушает к нему массовое материнское доверие. Теперь на каждом
