Ост-фронт. Новый век русского сериала - Денис Горелов
Вот на этой отравленной почве Куликов и строит две вариативные модели учительского поведения, линию двух сестер — ангелоподобной сучки и наивной сеятельницы доброго-вечного. Старшая преподает в финакадемии и тихо квасит со случайными кадрами — младшая считает школу домом и верит, что раздавленный в детстве хомяк просто убежал. Предполагается, что оторву следует осудить и посочувствовать ее промотанной за бесценок жизни, а на крошечку ориентироваться как на учителя будущего. Только вдруг оказывается, что идеалистка несет на уроках кромешную чушь, ее беседы с не поделившими телок самцами имеют нулевой эффект, а какой-никакой результат достигается только через наличие крепкого тыла — профильного папы-замминистра, не брезгующего закулисным решением вопросов. То есть вакантную роль государства исполняет родной отец.
Мораль, что в нынешней ситуации правда как раз за старшей из сестер — реалисткой-алкоголичкой, что папина «крыша» в критических ситуациях хороша, хоть и аморальна, а младшая подвижница народного просвещения просто пускает внутришкольный террор на самотек, могла бы быть ярким парадоксом, если б за производство взялся кто-то более озабоченный предметом. В куликовском же случае все свелось к малоубедительному спасению детских душ болтовней и обильным амурным приключениям, всегда служившим выручалочкой для многолюдных сюжетов. Сестра-злодейка спит с одноразовыми знакомцами и клеит студента, сестра-праведница видится с физиком, папа выбирает между зрелыми ровесницами, на горизонте устраивают личную жизнь математичка и регистраторша «Аэрофлота». Школа быстро становится придатком к охренительным историям для курилки, да и к лучшему, ибо смотреть на детскую травлю и торжествующее тупоумие нелегко, а насильственные меры заведомо исключены.
Сериал мог бы стать репликой на тему, как быть с неработающим образованием. Он и советует: заняться личной жизнью и послать неуправляемых детей лесом.
К этому решению педколлективы пришли уже лет тридцать назад.
Лягушонки ищут папу «Жиза», 2022. Реж. Арсений Робак
Забеременев от руководителя драмкружка, детдомовка с рукодельной фамилией Красота перебарщивает с шантажом и попадает под заказ местному киллеру-отморозку. Влюбленный в нее детдомовец Якут перегибает с неподчинением, отбывает штрафной срок в дурке и попадает на крючок местному рэкету. Для надежной привязки барышня сообщает хулигану, что ребенок от него, — и пара пускается в бега на поиски Якутова папы-мента, отбывающего срок за убийство в зале суда, но со смягчающими: застрелил убийцу мамы. А поскольку на дорожку они подламывают блатную кассу, в просторечии именуемую общаком, вслед им устремляется все человеческое отребье дальнего Подмосковья из криминальных, педагогических и правоохранительных структур — так что на шесть с половиной серий из восьми папа-убивец станет единственным приличным взрослым на экране. Прочие обирают и брюхатят сирот, снимают с ними педофильское порно, пытают психотропами, крышуют бандитизм, отмазывают собственных детей от «мокрой» статьи подставой чужих и просто душат шарфом случайно забредших в сюжет старушек.
В какой-то момент концентрация взрослых упырей начнет чуть-чуть (совсем чуть-чуть) переходить границы реальности, а число трупаков — лимит в две единицы на серию. А раз авторы поначалу не брезгуют таким допотопным ходом, как закадровые монологи, повествование было бы лучше всего вести от имени эмбриона — будущего счастливого гражданина нашей страны. Например: «Когда дедушка-милиционер грохнул убийцу бабушки, папу забрали в приют и долго били за то, что ментеныш. Но я на дедушку не в обиде, потому что в приюте папа встретил маму — а откуда иначе взялся бы я».
Такая тональность перевела бы происходящее в жанр гиньоля и избавила авторов от упреков в неправдоподобии со стороны знатоков жизы из журнала «Сноб» и с портала Film.ru (отчего-то экранная жесть подростковых субкультур традиционно вызывает гнев близоруких юношей из рафинированных изданий, чей жизненный опыт обычно ограничен просмотром кино). Как живется в детдомах дальнего Подмосковья, «Снобу», конечно, виднее — но все, что слышал об этом я, начисто отбивает желание узнать больше; махновского беспредела за глаза хватило в армии.
Исполнитель главной роли Максим Сапрыкин, конечно, никакой не артист — юноша он фактурный и в резких действиях убедительный, но слишком много таращит глаза в стилистике позднего «Ералаша». Поэтому весь психологизм тащит на себе подростковая Кармен Валентина Ляпина («Мир, дружба, жвачка»), девушка с прошлым. Да и на подхвате у нее — лучшие кадры кооператива «Трудное детство» Александр Новиков, Григорий Верник и Никита Кологривый, а сценарист Пронин на криминале явно собаку съел. Дополнительного гиньоля он подпускает сухими протокольными сносками в углу после каждого противоправного действия: «Кража — ст. 158, до 5 лет», «Покушение на убийство — ст. 105, до 15 лет», «Насильственные действия сексуального характера — ст. 132, до 20 лет». Поскольку на экране одного утопят, другую удавят, третьего забьют лопатой, четвертого поленом, семерых мочканут из волыны с глушаком, а восьмого картечью, бомжа запинают, а старушку, как сказано, придушат шарфом, совокупный срок размотается веков этак на пять по одним тяжелым случаям. Но раз взрослые уроды, да и дети не мед, почти всю человеческую убыль можно списать на очищение родины чудесной от нечисти (окромя невинных старушек). Героев картечь и удавка чудесным образом обойдут, хотя они так и не перестанут собачиться, что часто случается в любящих семьях. Закончить кино новосельем юной четы в стилистике рекламы йогурта, кажется, помешал только расчет на второй сезон.
Отлично бы звучало: «Семья выходит не у всех — но у моих срослось. А что я — от руководителя драмкружка, мама папе не сказала, потому что отбывает этот урод по петушиной статье, и на фиг мне такой отец. А я тем более не сказал, потому что и говорить-то еще не умею и до второго сезона не выучусь».
P.S. С семьей срослось не только у героев: фильм стал дебютом Арсения Робака (Александровича, разумеется), а папа Александр сыграл папу Якута. На дикцию папы по обычаю ворчали, потому что надо ж на что-то ворчать, а больше и не на что.
Четыре дуры — будет дура пятая «Бэби-тур», 2023. Реж. Федор Стуков
Деревня дураков решила размножиться и обамериканиться — давний план, известный со времен стендап-губернатора Михаила Евдокимова. «Опендоситься», уточнил бы муж одной из героинь (Дмитрий Куличков), и она (Анна Котова) с ним бы послушно согласилась: опендоситься, чего уж там. Зато солнце и Санта-Барбара.
Тайна успешного опендосивания открыта давно и не нами: родить бэбика в США законным американцем и получить прицепом гражданство по достижении им совершеннолетия. Дольше терпели. Залететь, бабла скопить, визу вырвать, мужикам купить по бейсболке. Мотором движа выступает пучок направленной энергии Зинка (Анастасия Попова), в деле ее буренка-сестра (Котова),
