Ост-фронт. Новый век русского сериала - Денис Горелов
Как можно было разглядеть в этой гендерной графомании сюжет для отличного кино — загадка. Продюсерам Федоровичу с Никишовым (как и Кантору с Костомаровым) — очередной респект.
Одиссею лучше с бородой «Эпидемия 2», 2022. Реж. Дмитрий Тюрин
Слегка отмороженный, как и все герои артиста Кяро, офисный олень Сергей, его бывшая с прицепом и нынешняя с еще одним прицепом (Эльдар Калимулин) в разгар эпидемии, всеобщей шизы и зомби-апокалипсиса кооперируются с жовиальным соседом Леней (Александр Робак), его беременной женой и дочерью-пироманьячкой для бегства на землю обетованную, ожидаемую где-то на Карельском перешейке. Сообщество эгоистичных и напряжных друг на друга людей под грузом обстоятельств превращается в спаянную боевую единицу, способную отбить атаки больных, мародеров, местных самооборон и фашиствующих ликвидаторов, — став прообразом возрожденного человечества, благо детородная функция у баб сохранилась. Первая «Эпидемия» на шаг опередила ковидный локаут, имела успех на Netflix и благостные отзывы Стивена Кинга, о чем не преминули сообщить все без исключения рекламные балаболки отрасли. Однако с началом СВО Кинг повел персональную войну с Россией, что несколько снизило ценность его слов — для всех, кроме рекламных Эллочек-людоедок, которых ничто на свете не отучит измерять достоинство продукта отзывами из-за рубежа.
«Эпидемия 1» заканчивалась появлением китайского спецназа, чей голубоватый зимний камуфляж должен был бы давно развеять сомнения, на каком ТВД намеревается впредь воевать армия Поднебесной. На здравый вопрос, откуда в Карелии китайцы, ответит во втором сезоне Робак: «Откуда-откуда. Из Китая». Ожидания не оправдаются (китайский карантин слишком жесток для импорта артистов) — но постер второго сезона в лучших традициях японских манга как бы намекал на дальневосточный акцент грядущих похождений.
Сценарист Роман Кантор, сумевший преобразить в блокбастер эльфийскую прозочку Яны Вагнер, явно решил развязаться с первоисточником, убив под конец сезона жену Сергея, от имени которой Вагнер и бранилась на плохое устройство планеты. Открывшиеся возможности обескураживали. Путешествие разномастных персонажей по враждебной территории откровенно смахивало на притчу — а к ней требуется мораль. Например: грешники перемрут, а покаявшиеся спасутся (не катит: вселенские катастрофы гасят людей без разбора на чистых и нечистых). Или: вся Россия провинилась, и ждут ее годы игнора и блуждания во тьме (судя по рецензиям разной сволочи, эта мысль близка иноагентской среде, но массовый зритель видал ее в гробу вместе со Стивеном Кингом). Остается только классическая линия хитроумного Одиссея, ведущего отважных ахейцев домой на Итаку без всяких премудрых подтекстов. Правда, в этом случае сюжет совсем превращается в настольную игру «Из пункта А в пункт Б» с пропуском хода из-за перелома ноги.
Так его и рассмотрим.
Герои-ахейцы переживут атаки бесов-карантинщиков, чокнутых сектантов, разлившихся ледяных вод и девиантной шпаны из колонии-малолетки. Во всех случаях им на помощь придет отсутствующий в первом сезоне Юра Борисов в роли спецназовца-расстриги — ставший с каннского триумфа «Купе № 6» и «Капитана Волконогова» в Венеции экспортным лицом хтонической России, дикой, но симпатишной. Расчеты на закордонное узнавание и внешний успех смажет СВО — но шебутной Борисов слишком хорош, чтоб кого-то это расстраивало.
Режиссера Костомарова сменил режиссер Тюрин, велевший для своеобразия сезона всем отпустить бороды и отрастивший себе — впридачу к уже имеющимся у сценариста Кантора и продюсеров Федоровича и Никишова. Кудлатая с проседью «партизанская» борода Робака, рыжеватая Калимулина и клочковатая Борисова украсили пейзаж и сделали их совсем похожими на непобедимых ахейцев.
Фильм изобилует скрытыми цитатами из «Переправы Кассандры», «Кукушки», «О, где же ты, брат» и прочей трэвел-классики, но способные это оценить иностранцы отпали от нас надолго, так что постмодерн обессмыслен.
Постоянная угроза жизни близких и смерти свойственников делает происходящее настоящим актерским бенефисом и тестом на профпригодность (коллективный зачет, особенно существующим на постоянном надрыве Марьяне Спивак и Наталье Земцовой), а приглашенная на роль лапландской шаманки Дарья Екамасова заслуживает отзывы самых превосходных степеней.
Финальным пунктом Б станет Соловецкий монастырь — но крайняя неустойчивость современного планетарного порядка обещает, что это не все, и мы еще не один сезон увидим и не одну бороду оценим.
До мышей «Фандорин. Азазель», 2023. Реж. Нурбек Эген
Однажды Акунин придумал игру в Фандорина.
Вся Россия тогда хотела играть в Фандорина, но не знала как.
Страна, искусственно лишенная аристократии, по достижении барского уровня доходов и образования захотела своего неудавшегося галантного века. Не было в 70-х кучеровой внучки, не воображавшей себя на балу у губернатора, не было сапожничьего сына, не грезившего дуэлью на десяти шагах. Квинтэссенцией массовой моды на мушкетеров-гардемаринов были вирши Ю. Ряшенцева «Борьба-трактиры-стычки-шпаги-кони» и что-то про «мон фре мон фра». Акунин был тогда переводчиком Чхартишвили, учился игривым версификациям и, как и все переводчики, додумывал более удачные концы протухшим переводным романам. Он и создал игру — доступную демократическим массам и неуязвимую для стрел архивных жужелиц. С героем, почерпнутым из саги о Фантомасе, а значит, заведомо невсамделишным. Лукавая пародия на сыщицкий стиль зашла на ура, книжные магазины поделились на зал Акунина и зал всего остального.
Следом пришло поколение дураков, оно же — поколение зум. Зуммеры не желали знать ни о ком, кроме себя, чурались героев старше восемнадцати и теряли нить любого повествования, где бы не начиналось мерянье крутизной айфонов. От Голливуда они что-то слышали о русском социализме и самодержавии, но менять характер персонажей в зависимости от века не умели и не хотели — так расцвела проза попаданцев («вот я типа такой в плену у чекистов» и «вот я вся такая на балу со жвачкой за щекой»), на которой делали денежку умелые взрослые фильмами «Последний богатырь», «Холоп» и «Непослушник». Звездой попаданчества стал актер Хориняк, чье цветущее простодушие позволяло не чувствовать себя чужим ни на княжьем пиру, ни в застенках Священного Синода.
И все же в чужом пиру было стремно: приходилось строиться под чужие правила, чего зуммеры не желали напрочь. Лучше было перенести церемонии и вицмундиры к себе — предположив, что в семнадцатом большевики продули, а монархия на Руси не прервалась и длится сегодня. А поскольку молодые сами ничего придумать не умеют, а в истории «плавают», то берут для перелицовки чужую прозу, чужие конструкции и чужих героев, а сверху накладывают наново перепетую песню «Крылья», глубоко перепахавшую их в детстве при просмотре фильма «Брат». Начисто убивая всю прелесть игры в дворянское ретро кроссовками, хот-догами и внезапно уместным словом «фигня».
Акунин не возражает, ибо от каждой своей экранизации прется, как школьник. «Шпионский роман» о том, что наши органы — шайка бездарных кретинов, давать которым
