Уральский следопыт, 1961-07 - Журнал «Уральский следопыт»

уезда смотрят на кедр как на плодовое дерево, как на один из источников дохода и относятся к кедру достаточно бережливо, считая его деревом заветным. Туринские кедровники, отличаясь большой красотой и обильными урожаями ореха, на славе далеко за пределами селений их владельцев».

Большие и маленькие кедровые рощи растут в Нижне-Туринском, Серовском, Ново-Лялинском районах. В кедровом саду укрыты старые дома деревни Боронское, расположенной на реке Вагран. Гордость Ивделя – городской кедровый парк.

К сожалению, не везде к этим ценным и красивым деревьям относятся с уважением. Их рубят на дрова и другие домашние нужды, обламывают ветви, калечат различными способами.

Почетная задача следопытов – взять охрану кедровников на Урале в свои руки, помочь составить карту припоселковых кедровников во всех областях нашего края.

В дальних и однодневных летних походах берите на заметку каждую кедровую рощицу. Составляйте карты по своему району, а потом присылайте их в институт биологии Уральского филиала Академии наук СССР.

М. ПЕТРОВ

Наши путешествия

НА РЕЧНОМ ВЕЗДЕХОДЕ

Встреча на кривой протоке

На ночлег остановились выше Кривой протоки. Отец сразу отыскал подходящую для костра сушину. Стук топора эхом покатился над Вишерой. И, вторя ему, послышался энергичный говорок мотора.

– Михе-ей! Миша! – позвал отец. – Забирай дрова!

Миша быстро поднялся по скалистому откосу, цепляясь руками за чахлые кустики травы и острые выступы. Отсюда, сверху, Вишера была видна далеко – от поворота до поворота. Основное русло уходит к противоположному берегу, где прямо из воды стеной поднимается скала, по-здешнему, по-вишерски – камень.

Под ногами у Миши мелкая и широкая протока. Ее почему-то назвали Кривой, хотя на самом деле она совсем-совсем прямая. А посредине реки, как раз между двумя руслами, высунул из воды длинную серую спину галечный остров.

Снизу, из-за поворота, выплыл небольшой белый катерок. И сразу же вслед за ним вывернулась черная самоходная баржа – «самоходка». Длинная, нескладная, она, однако, шла быстрей катера.

– Куда их понесло! – отец сердито махнул рукой, сплюнул. – Эх, горемыки… Ходовую-то, видно, не знают.

Миша тоже заметил, что катерок начал забирать влево, в мелкую Кривую протоку. Баржа резко повернула по основному руслу, по «ходовой».

Вот катер подошел к большим камням, разбросанным на выходе из протоки. Вода, накатываясь на них, зло вскипала. Суденышко медленно продолжало двигаться вперед, умело выбирая путь между черными клыками отполированных водой валунов.

Когда опасное место осталось позади, и катерок, заметно прибавив скорость, весело побежал мимо острова, Миша шумно вздохнул и посмотрел на отца. Большой, грузный, с непокрытой головой, отец смотрел весело. Ему, должно быть, тоже нравилось, как уверенно пробирается катерок там, где никто до него не плавал.

– Эх! – вдруг гаркнул отец. – Застопорило все-таки!

Катер, видимо, сел на мель. Позади суденышка сразу вспух большой бурун. На палубе засуетились люди. Сверху полосатые шесты, которыми они отталкивались, казались совсем бесполезными.

Вдруг бурун за кормой катера исчез, течение подхватило суденышко. Но вот за кормой вновь появился бурун, катер сначала остановился, а потом пошел вперед.

Так было несколько раз подряд. Катер двигался неравномерно, как бы небольшими и замедленными прыжками. Вначале Мише казалось, что он вообще стоит на месте. Но вскоре стало видно, как он все ближе подходит к куче бревен, лежавшей на отмели в голове острова.

– Да это водометный! – вдруг догадался отец. – Тогда все ясно.

Но Мише это слово ничего не объяснило. Что значит «водометный»? И почему этот «водометный» должен лезть в протоку, по которой они даже на лодке не пошли?

Он хотел было спросить об этом, но отец повернулся к реке спиной, набирая охапку дров. Катер был уже недалеко, люди могли заметить, как их рассматривают во все глаза. А проявлять излишний интерес к тому, чем занимаются посторонние – не мужское дело.

Миша тоже начал собирать дрова. Наверное, отец не стал бы ругать его за любопытство… Нет, он не маленький!

Начали разжигать костер. Вот заплясали веселые языки огня по бересте, выжимая из нее густой, пахучий дым. Рыжая еловая ветка затрещала и враз занялась пламенем. Прикрывая лицо от жары, Миша отвернулся. И тут увидел такое, отчего забыл и о костре и о дыме.

Катер вдруг на полном ходу развернулся на месте, словно лошадь, вставшая на дыбы. И, как ни в чем не бывало, не сбавляя скорости, пошел прямо на берег.

Всего за несколько метров он немного притормозил и плавно вылез на сухой песок. На суше оказалась добрая половина его корпуса. Только тогда мотор разом замолк.

На берег спрыгнул среднего роста коренастый мужчина в сапогах и зеленом брезентовом костюме.

– А что, хозяин, если мы тут ночевать расположимся? Возражать не будешь?

Отец слегка пожал плечами: – Места много, всем хватит. Располагайтесь.

Тогда коренастый повернулся к катеру.

– Товарищи! – крикнул он. – Здесь ночуем.

С катера один за другим спрыгнуло еще трое.

И тут в вечернюю тишину все отчетливей стало вплетаться негромкое тата-кание мотора. Из-за острова показалась самоходка. На фоне темной скалы ее было плохо видно.

– Ишь, маскируется! – улыбнулся отец. – Стыдно стало, что обогнали.

И, словно подтверждая его слова, мотор самоходки несколько раз обиженно чихнул, а потом снова надсадно застучал, торопясь уйти от насмешек.

В экспедиции

Самое интересное место на катере, конечно, кабина. В ней, ближе к носу, сидит рулевой, который правит самой обыкновенной автомобильной «баранкой». Вот бы и Мише покрутить это отполированное руками черное колесо…

Впрочем, интересного, помимо «баранки», хоть отбавляй. На корме стучит мотор, закрытый железными створками кожуха. Тут же, на треноге, стоит замок, которым крепят буксировочный трос. По бортам – маленькие поручни. На крышу кабины можно забраться по лесенке.

Если перегнуться через борт, видно, как из небольшого отверстия в корпусе непрерывно льется струйка воды. Вода эта теплая. Миша уже знает, что она прошла через мотор и охладила его. Об этом рассказывал дядя Гриша – черный, загорелый, немножко похожий на негра человек. Это сходство усиливается, когда дядя Гриша улыбается. Тогда у него между толстыми губами видны белые-белые зубы. А улыбается он часто – веселый.

Сейчас дядя Гриша моет теплой водой посуду. Мише хочется, чтобы он делал это хотя бы чуть-чуть побыстрей. Уж очень интересно дядя Гриша рассказывает о катере. И слушать умеет. Все выспросит: как кедровка шишки клюет, какая Вишера бывает в половодье, как