Почему мы уверены. Разумных причин для веры в Бога гораздо больше, чем вы думали - Сергей Худиев

Войди на корабль, засмоли его двери"».

Тогда, в середине XIX века, это открытие подавалось как аргумент против богодухновенности Библии: мол, Библия не уникальна, она просто пересказывает языческие мифы. Иногда этот довод можно встретить и сейчас. Парадокс ситуации, однако, в том, что в наши дни существование языческих аналогов повествования о потопе часто подается именно как свидетельство достоверности Библии – потому что события, упоминаемые в Библии, сохранились в памяти и других народов.

Почему одни и те же данные используются для обоснования противоположных выводов? Это зависит от культурного и отчасти богословского контекста. В викторианской Англии или в Америке той же эпохи люди были склонны воспринимать Библию совершенно вне ее исторического контекста, как книгу, с неба упавшую прямо на кафедру проповедника в переводе Короля Иакова. Хотя это и не проговаривалось вслух, но подразумевалось – как может подразумеваться кем-то и сейчас. Богодухновенность связывалась в сознании людей с некой неотмирностью и внеисторичностью. Когда оказывалось, что Библия возникла в человеческой истории, в конкретном окружении, это подрывало сложившийся образ. Но сам этот образ ошибочен, и отвергнуть его совсем не значит отвергнуть Писание.

Разумеется, библейское Откровение совершается в истории, среди конкретных людей с их языком и культурой. Народ Божий не находится в изоляции, он живет в широком культурном и языковом контексте древнего Ближнего Востока. И то, что Библия содержит сюжеты, общие для всего этого региона, совершенно ожидаемо.

Другое дело, что эти сюжеты выражают совершенно иное послание. У шумеров потоп происходит, как мы уже сказали, в силу каприза богов: согласно одной из версий мифа, людей развелось слишком много, и они стали досаждать богам шумом. Боги и сами напуганы и огорчены масштабом разразившейся катастрофы. Утнапиштим спасается не благодаря какой-то исключительной праведности, просто бог Эа дает ему спастись под воздействием какого-то минутного порыва.

Библейский рассказ несет совершенно другое богословское и моральное послание. Сюжет, общий для всего региона, приобретает в Библии совершенно уникальное звучание. Святой Дух берет известную людям историю и передает через нее Свое послание.

9. Насколько достоверно Евангелие?

Не кажется ли вам, что Евангелие – просто миф, подобный языческим мифам об умирающих и воскресающих богах?

Давайте уточним, в каком значении мы используем слово «миф». В разговорном языке оно часто означает «неправда, выдумка». Но если мы говорим о «языческих мифах», то это слово имеет другое значение. Миф, как его понимают религиоведы и антропологи, – это рассказ о богах и героях, который объясняет, почему окружающий мир, детали ландшафта, общественное устройство или обычаи являются такими, какие они есть. События мифа всегда разворачиваются в некоем условном доисторическом времени, и его корни теряются в неразличимой тьме веков. Например, вавилонский миф о Мардуке рассказывает о войне богов с силами хаоса, представленными драконихой Тиамат и ее союзниками. После победы Мардук рассекает тело Тиамат на две части: из нижней создает землю, из верхней – небо, а из глаз – реки Тигр и Евфрат.

Апостолы рассказывают нам не миф, не историю о битвах богов на заре мира. Они рассказывают о событиях, которые они лично пережили; как пишет св. Иоанн Богослов – «о том… что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни» (1Ин 1:1). Некоторые – например, святой апостол Лука – пересказывают слова непосредственных свидетелей. Речь идет о событиях, которые произошли внутри истории, «при понтийском Пилате», в определенное время и в определенном месте.

Мы можем верить апостолам или не верить, но их рассказ относится к совершенно иному жанру, чем миф.

Лично я могу верить или не верить тому, что Александр Сергеевич Пушкин был смертельно ранен на дуэли с Дантесом, однако письменные свидетельства современников, из которых нам об этом известно, – никоим образом не мифы вроде мифов о рождении Зевса или о космической битве Мардука и Тиамат. Это историческое свидетельство: «мы присутствовали при таких-то событиях; были произнесены такие-то слова и совершены такие-то действия».

Таким образом, Евангелие – не миф, это свидетельство о событиях, имевших место в истории.

Но существовал ли Иисус на самом деле? Может, Его просто выдумали?

Предоставим слово неверующему библеисту Барту Эрману. Вот что он пишет в своей книге «А был ли Иисус»: «Я надеюсь убедить тех, чей ум не зашорен, кто действительно хочет понять, откуда известно, что Иисус существовал. Еще раз оговорюсь: историчность Иисуса признает практически каждый западный специалист по библеистике, античной истории и культуре и раннехристианской истории. При этом у многих этих специалистов нет личной заинтересованности в вопросе. Взять хотя бы меня. Я не христианин, а агностик атеистического толка, и у меня нет резона отстаивать христианские учения и идеалы…

Однако я историк, а историку не безразлично, что было на самом деле. И всякий, кому это не всё равно, кто готов взвешивать факты, понимает: Иисус существовал».

Все, кто исследуют новозаветную историю профессионально – христиане, иудеи, агностики, атеисты – сходятся на том, что:

• Иисус существовал как историческая личность;

• Он был распят римскими оккупационными властями;

• у Него были ученики, которые после Его смерти стали провозглашать, что Он воскрес из мертвых.

На чем основана такая уверенность?

Идея, что Иисуса «не было», появляется в истории очень поздно. Тот же Эрман пишет: «Насколько можно судить, своими корнями мифологическая школа уходит во Францию XVIII века: первым отрицал существование Иисуса Константин Вольней, член Национального собрания во время Французской революции».

До этого времени никому в голову не приходило отрицать реальность Иисуса как исторического лица. Мы можем обратиться к свидетельству противников христианства – язычников и иудеев: и те, и другие отзываются о Христе и христианах весьма уничижительно, но им и в голову не приходит отрицать, что Иисус существовал!

Советский историк Абрам Борисович Ранович в своей книге «Античные критики христианства» цитирует авторов, живших во времена ранней Церкви и критиковавших ее. Например, непримиримый противник христианства Цельс писал около 177 г. н. э.: «(И у христиан) предвзятость души создает такое расположение к Иисусу; они признают его, состоящего из смертного тела, богом и думают, что таким образом поступают благочестиво; (а ведь) человеческая плоть Иисуса (хуже) золота, серебра или камня, так как она более тленна, чем последние».

Другой античный автор, Лукиан Самосатский (род. около 125 г. н. э.), пишет о христианах с крайним презрением: «Эти несчастные уверили себя, что они станут бессмертными и будут вечно жить; вследствие этого они и презирают смерть, а многие даже ищут ее сами. Кроме