Раннее христианство. Том I - Адольф Гарнак
Подобного рода организация упраздняется сама собою, если ею руководит дух слепого энтузиазма. Последнее ставилось в упрек христианам. Лукиан осмеивает трогательную заботливость христиан о таком обманщике, как Перегрин Протей, некоторое время выдававший себя у них за клирика и мученика. Подобные единичные случаи иногда, конечно, бывали. Пылкая самоотверженность христиан служила стимулом к эксплуатации. В общем, однако, — мы это должны признать и оценить — христиане не впали в эту ошибку. Несмотря на то, что к каждому отдельному христианину предъявлялось требование безусловной готовности оказывать помощь, христианская благотворительность, как общественный институт, всегда практиковалась в духе благоразумия и осторожности; в этом случае трезвым взором окидывают наличные средства, берутся лишь за практически осуществимое и помогают только там, где помощь действительно необходима. Доказательством тому служат наставления пастырских посланий о призрении вдов и указания Дидахи о странствующих братьях. Если вдова имеет детей и внуков, то они должны заботиться о ней и проявлять сыновнюю любовь и благодарность. Но если член общины добровольно взял на себя заботу о нескольких вдовах, последние должны быть предоставлены всецело его попечению и не могут наряду с этим пользоваться еще призрением общины, налагая на нее лишнее бремя. Затем, если появляется в общине христианин-странник, следует прежде всего, раньше всякого удостоверения, доставить ему отдых и пищу. Но потом надо испытать его. Под этим испытанием подразумевается, между прочим, представление рекомендательных писем, выдававшихся обыкновенно путешественнику родною общиной. Если он только на время останавливается в общине, то следует, насколько возможно, помочь ему в дальнейшем пути; а в случае необходимости — предоставить квартиру и пропитание на два-три дня, не более! Если же он захочет остаться дольше, то должен сам зарабатывать себе хлеб; община помогает ему только доставлением работы. По отношению к ремесленнику сделать это, по-видимому, нетрудно; что касается остальных, то приискание подходящего занятия предоставляется усмотрению общины; община стремится к тому, чтобы ни один христианин не жил в общине тунеядцем, Дид. 124 — в высшей степени поучительная параллель к современной борьбе с бродяжничеством. Тот, кто отказывается работать, признается обманщиком, странствующим именем Христовым, и подлежит изгнанию. Если еще принять во внимание, что рабам препятствовали пользоваться общинной кассой для выкупа, за исключением каких-либо особых обстоятельств, то мы увидим, что христианские общины в деле благотворительности отнюдь не были слепо расточительными. Но постановления имели еще другое значение, помимо защиты общин от эксплуатации со стороны ложных братьев или же злоупотребления властью не в меру усердных должностных лиц общины. Наряду с этим они показывают, как соблюдались в общинах добродетели почитания родителей и родственников, трудолюбия и прилежания, умеренности и умения найтись при всяких обстоятельствах. Высокая, царящая в них, оценка сыновней любви, труда, положения слуги — чисто евангельские черты, вполне искупающие отшельнические мотивы, проявляющиеся в этой атмосфере, и тот элемент обезличения, который внесен был в христианство введением организации.
На самое главное в том, что церковная организация дел любви не имеет в виду устранить частную благотворительность, не намерена ей мешать: скорее напротив, она, поскольку может, предоставляет ей действовать самостоятельно. С радостью отдавать свой труд всем нуждающимся — считается еще одним из основных доказательств личности христианина. То обстоятельство, что в число качеств, безусловно предписываемых для члена общины, избираемого в епископы, включается также гостеприимство, I Тим. 3, 2, Тит. 1, 8, объясняется не только тем соображением, что он и впредь должен будет оказывать гостеприимство от имени общины, но также тем, что именно гостеприимство служит признаком действенного христианина; а таких лиц следует избирать в представители общины. То же можно сказать о вдовах, забота о которых лежит на общине: относительно одной из таких вдов предполагается, что она наряду с благотворительностью, воспитанием детей, гостеприимством охотно исполняла и смиренные обязанности, как омовение ног, заботилась преимущественно о притесняемых, вообще всячески делала добро. Нельзя, конечно, не признать, что то бесплодие интеллектуализма в делах христианской любви, которое мы видели у гностиков, наблюдается также и в церковных кругах. Людям, которые в деле веры ограничивались ссылкой на формулу Павла, т. е. теоретическим исповеданием веры, Иаков, 2,14 сл., противоставляет положение, что вера без дел мертва, что истинная небесная мудрость должна проявляться, между прочим, в полноте милосердия и в добрых делах, 3, 17. С той же картинностью, как и у Иоан. I 3, 17 и в еврейском евангелии, выставляется к позорному столбу черствость фразы, 2, 15 сл.: «Если брат твой или сестра наги и не имеют дневного пропитания, а кто-нибудь из вас скажет им: «идите с миром, грейтесь и питайтесь», но не даст им потребного для тела, — что пользы?» В связи с этим высоко ставится энергичное стремление к практическому, осуществимому в жизни христианству; стремление, так ярко характеризующее понимание христианства в ту эпоху. Тит. 3, 8. Ценят то, что христианство приносит плоды. Высшая слава для христианина в том, что он «служил», II Тим. 1, 18. Вера и любовь — необходимый признак как отдельного христианина, I Тим. 1, 15, так и христианской общины. Автор послания Варнавы заверяет своих читателей, что они вполне обладают этим признаком, 1, 4; 11, 8. Наряду с надеждой на вечную жизнь, надеждой, которою вера начинается и завершается; наряду со справедливостью, оцениваемой выше суда, стоит радостная, светлая любовь, проявляющаяся в делах справедливости, — третья из основных заповедей Господних, Варн. 1, 6. Недостаточно только слушать слово Божие, как, вероятно, поступали обыкновенно иные христиане того времени, но следует также его исполнять, Иак. 1, 22. С ясным сознанием несостоятельности греческого воззрения на важное значение знания в области нравственности резко формулируется: «Кто разумеет делать добро и не делает, тому грех», 4, 17. Уже в древнейшей христианской проповеди находится
