Академия боли - Эдуард Сероусов
– Надеюсь, вечер был для вас познавательным, профессор, – сказал Монро, наливая два бокала янтарной жидкости из хрустального графина. – Коньяк? Отличный винтаж, 1968 год.
– Спасибо, – Дэниел принял бокал, но не отпил. – Очень… просветляющий вечер.
– Вы встретили многих из наших… единомышленников, – Монро сел в кожаное кресло, жестом предлагая Дэниелу сделать то же самое. – Людей, которые разделяют наше видение более… управляемого мира.
– Управляемого кем? – прямо спросил Дэниел.
Монро улыбнулся.
– Теми, кто лучше всего подготовлен для этой роли, разумеется, – он отпил коньяк. – Видите ли, профессор, большинство людей не способны к по-настоящему рациональным решениям. Они руководствуются эмоциями, предрассудками, ограниченной информацией. Они нуждаются в направлении.
– И вы обеспечиваете это направление.
– Мы создаем структуру, в которой люди могут функционировать оптимально, не разрушая самих себя, – ответил Монро. – Думайте об этом как о садоводстве в планетарном масштабе. Иногда необходима обрезка, иногда – поддержка и удобрение. Но всегда нужен садовник, который видит общую картину.
– И Академия Блэквуд готовит таких… садовников?
– Именно так, – Монро кивнул с одобрением. – Мы выявляем молодых людей с исключительным потенциалом и даем им инструменты, необходимые для формирования будущего. Вы видели сегодня результаты нашей работы – политики, бизнесмены, журналисты, ученые… Все они занимают ключевые позиции, с которых могут направлять общественное развитие в желаемом направлении.
– И какое направление желаемо? – спросил Дэниел.
Монро сделал еще глоток, задумчиво глядя в пространство.
– Стабильность. Предсказуемость. Управляемый прогресс, – ответил он наконец. – Мир без хаотичных колебаний, без разрушительных конфликтов, без опасных идеологических крайностей.
– Звучит почти утопично.
– Скорее, прагматично, – возразил Монро. – Мы не стремимся к совершенству. Мы стремимся к оптимальному функционированию системы.
Он поставил бокал и наклонился вперед, глядя Дэниелу прямо в глаза.
– Ваш сын может стать важной частью этой системы, профессор. Его способности исключительны. С правильным обучением он может достичь уровня влияния, о котором большинство людей не могут даже мечтать.
– А если я не хочу этого для него? – тихо спросил Дэниел.
Взгляд Монро стал холоднее.
– Выбор, в конечном счете, принадлежит самому Итану, не так ли? – он сделал паузу. – И, судя по его энтузиазму в отношении нашей программы, он уже сделал свой выбор.
Монро снова откинулся в кресле, его тон стал более легким.
– Но я не пригласил вас сюда, чтобы говорить только о вашем сыне, профессор. Я хотел обсудить возможность вашего более активного участия в наших… исследовательских проектах.
– Каких именно проектах?
– У нас есть несколько направлений, которые могли бы выиграть от вашей экспертизы, – ответил Монро. – В частности, разработка более эффективных методов психологического воздействия для… определенных сложных случаев.
– Сложных случаев?
– Людей с высоким уровнем психологической устойчивости к стандартным техникам влияния, – пояснил Монро. – Некоторые индивиды обладают естественным иммунитетом к нашим методам. Мы хотели бы лучше понять этот феномен и, возможно, разработать новые подходы.
Дэниел почувствовал холодок. Монро говорил о разработке более мощных техник психологической манипуляции для преодоления естественной защиты разума.
– Это… интересная область исследований, – осторожно ответил он. – Хотя я должен признать, что всегда больше интересовался усилением психологической устойчивости, а не ее преодолением.
– Две стороны одной медали, не так ли? – улыбнулся Монро. – Чтобы усилить защиту, нужно понимать, как она может быть преодолена.
Он встал, давая понять, что разговор окончен.
– Подумайте об этом, профессор. Доктор Витт предоставит вам дополнительные материалы о наших текущих проектах. Я уверен, вы найдете их… стимулирующими.
По дороге обратно в академию Дэниел размышлял обо всем, что увидел и услышал на приеме. Картина становилась все более ясной и все более тревожной. Академия Блэквуд была не просто школой – это был инкубатор для создания манипуляторов высшего уровня, сеть влияния, охватывающая ключевые позиции в обществе. И его сын был намечен как особенно ценное приобретение для этой сети.
Но слова профессора Кляйна указывали на возможные разногласия внутри группы, на существование фракции, не полностью согласной с методами и целями Монро. Возможно, это был потенциальный источник союзников?
Когда Дэниел вернулся в свои апартаменты, было уже далеко за полночь. Квартира была пуста – Итан все еще не вернулся. На столе лежала записка:
"Остаюсь ночевать у Алекса. Работаем над проектом по когнитивным структурам. Увидимся завтра."
Дэниел смял записку, чувствуя, как растет его тревога. Итан все больше отдалялся, проводя время с Александром Монро-младшим и его кругом. Той самой группой, которая, вероятно, была частью процесса его "трансформации".
Он прошел в свою спальню, ощущая усталость от эмоционального напряжения дня. Раздеваясь, он случайно уронил запонку, которая закатилась под кровать. Наклонившись, чтобы достать ее, Дэниел заметил что-то странное – небольшой металлический объект, прикрепленный к нижней части каркаса кровати.
Осторожно отцепив его, он внимательно осмотрел находку. Это было крошечное устройство с микрофоном и, вероятно, передатчиком – классический "жучок" для прослушивания.
Холодная волна осознания прошла через него. Если один "жучок" был в спальне, могли быть и другие. Он начал методичный осмотр комнаты, стараясь не проявлять явных признаков того, что обнаружил устройство наблюдения.
За следующий час, делая вид, что готовится ко сну и приводит в порядок вещи, Дэниел обнаружил еще три устройства: одно под письменным столом, одно за книжной полкой и одно, особенно изощренно спрятанное, внутри лампы на прикроватной тумбочке.
Он не стал убирать их, понимая, что это сразу выдаст его осведомленность. Вместо этого он завершил свои вечерние процедуры как обычно, лег в постель и даже тихо пробормотал "спокойной ночи", словно обращаясь к невидимым наблюдателям.
Но сон не шел. Дэниел лежал в темноте, глядя в потолок, остро осознавая, что каждый звук, каждое его слово, произнесенное в этой комнате – а возможно, и во всей квартире – было записано и, вероятно, проанализировано. Как давно за ним следили? Что они уже знали о его расследовании?
Утром, после беспокойной ночи, Дэниел решил проверить остальную часть квартиры. Под предлогом уборки и приготовления завтрака он обыскал кухню и гостиную, обнаружив еще несколько устройств прослушивания. Особенно его обеспокоило то, что "жучки" были найдены и в комнате Итана – его сына тоже прослушивали.
В середине утра, когда Дэниел готовился к лекции, раздался стук в дверь. Открыв, он увидел профессора Кинкейда – помятого, с мешками под глазами, но, к удивлению, полностью трезвого.
– Коллега, – хрипло произнес Кинкейд. – Могу я войти? У меня есть материалы, которые могут вас заинтересовать.
Дэниел пропустил его внутрь, отметив, что старший профессор выглядел необычно серьезным и собранным.
– Я подумал, что эти исследования по когнитивным искажениям могут быть полезны для вашего курса, – сказал Кинкейд достаточно громко, протягивая папку с документами. Затем он наклонился ближе
