Путь к блаженству - Патриция Гарфилд
Для меня таким символом является дом на Ивовой улице. Он несет в себе сильную эмоциональную нагрузку. В моей жизни наяву годы отрочества, проведенные в его холодных каменных стенах, были неиссякаемым источником страданий. Дом вновь и вновь появлялся в моих снах — как место, в котором я, как правило, получала некий тревоживший меня опыт. Тот дом казался мне однозначно негативной частью моей жизни, и я была бы рада распроститься с ним навсегда.
Однако прошли годы с тех пор, когда я жила там, — десять лет, потом двадцать, — а я все еще возвращалась в своих снах к этому несчастливому жилищу. Как я уже упоминала, я начала замечать, что содержание подобных снов стало меняться. Несмотря на то, что в моих снах этот дом оставался все таким же старым, холодным, разрушающимся и грязным, я теперь занималась там уборкой. Иногда я упаковывала вещи и выбрасывала массу ненужного хлама; иногда наводила порядок, расставляя все по своим местам; иногда что-то чинила и «наводила красоту». Я могла быть на чердаке, в подвале, в саду, в своей спальне или в главных жилых помещениях — но, где бы я ни находилась, в результате моей работы что-то улучшалось. Как я уже говорила, самой впечатляющей частью этих сновидений было то, что я постоянно находила какую-то красивую вещь, которую чуть было не выбросила вместе с мусором. Как бы в подтверждение того, что образ старого дома связан для меня с сильными эмоциями, мои глаза наполняются слезами — именно сейчас, когда я пишу фразу: «…я постояннно находила какую-то красивую вещь, которую чуть было не выбросила вместе с мусором». Другим людям эти слова могут показаться банальными. Однако меня они глубоко трогают. И перед моим мысленным взором возникают, словно вспышки, предметы, которые я находила в подобных снах — синяя ваза замечательной красоты, великолепная картина, покрытые пылью драгоценности. Этих предметов как таковых в доме не было, и потому их присутствие в моих снах, очевидно, имело символическое значение. Чем больше появлялось таких «призов», тем яснее я понимала, что должна переосмыслить свое отношение к дому на Ивовой улице. Что этот дом для меня значит? Почему я нахожу здесь подобные вещи? Что это символизирует?
В конце концов повторявшиеся в моих снах послания и мои размышления над ними навели меня на новую мысль: в том самом месте, которое принесло мне в отрочестве столько боли, было нечто ценное, что я просмотрела. Сила воображения, которая когда-то так очаровывала меня, а потом стала пугать, была погребена в оставшемся с тех времен мусоре. Я изгнала свою фантазию из жизни наяву — точно так же, как когда-то изгнала на чердак куклу, напугавшую меня во сне.
Сокровища, о которых я забыла, были дарами моих родителей: артистические наклонности отца (более всего проявившиеся в театре марионеток) и умение мамы сочинять увлекательные истории. Переживая тревожный период взросления, я испытывала потребность «отодвинуть» от себя эти части моей собственной личности и сосредоточиться на замужестве, а позднее на изучении книг, на запоминании фактов, на достижениях в плане учебы и в материальном плане. Однако настало время, когда мне нужно было возвратиться назад, раскопать эти сокровища и включить их в мою теперешнюю жизнь. На самом деле они никогда не исчезали: просто были заброшены, находились вдали от меня. Я отвергла тот мир фантазии, который они представляли; в ландшафте же моих снов фантазия продолжала цвести. Возможно, я подсознательно ощущала ее важность: ведь я записывала свои сновидения все эти годы, то есть фактически никогда полностью не упускала ее из виду. В конце концов я осознала свою любовь к фантазии — когда она еще раз явила свой лик в моем бодрствующем мире.
Это произошло несколько лет назад. Имея за спиной большой опыт написания исследовательских работ для колледжа, защиты серьезной диссертации и публикаций в профессиональных журналах, я решилась создать книгу о сновидениях для студентов тех курсов, на которых преподавала. Однако когда я показала книгу издателям учебных пособий, они расценили ее стиль как слишком популярный. Наоборот, издатели популярных книг сочли мое произведение чересчур академичным. Один из них все-таки предложил мне контракт — с тем условием, чтобы я полностью переделала рукопись, сделав ее легкочитаемой. У меня не было выбора — мои идеи могли вообще не попасть в печать — и я взялась переписывать рукопись, пытаясь придать ей самую привлекательную и интересную форму, какую была способна изобрести. Потребовалось некоторое время, прежде чем я сумела вновь настроиться на повествовательный лад, ведь долгое время я писала только научным стилем, но в конце концов у меня стало получаться то, что было нужно. Картина за картиной, сцена за сценой рождались в моем — бодрствующем — воображении. И я поняла, что мне это нравится! Ибо теперь моя фантазия служила определенной цели. Она работала на меня, а не против меня. Истории рождались в моей голове дюжинами, и мне нравилось их создавать. Работа перестала быть нудной обязанностью и стала удовольствием. Я даже начала снова рисовать, хотя не занималась этим со школьных лет, когда получила стипендию для занятий в местной художественной школе. Я знала, что вернулась к своим истокам. Яркое воображение, которое я с детства унаследовала от родителей, разыгралось в полную силу. Я вновь обрела сокровище, погребенное в доме на Ивовой улице.
Вполне естественно, что холодные каменные стены этого некогда пугавшего меня дома стали храмовыми стенами моей Мандалы сновидений. Для меня было бы большой личной потерей, если бы мои сны не заставляли меня входить в него и снова — до тех пор, пока я не расслышала содержавшееся в них послание. Разве в полном страданий прошлом любого человека не таится жизненно важная часть его личности? Разве мы не должны по своей воле вернуться к нашим былым горестям, чтобы найти заключенные в них сокровища? Ведь, может быть, эти давно пережитые горести и есть самое ценное, чем мы обладаем.
На тибетских священных изображениях храмовые стены следуют сразу же за тремя защитными внешними кругами. Мы смотрим на храм мандалы «с птичьего полета». Мы видим храм как бы прямо с неба: его стены массивны и напоминают крепостные сооружения. Внешние и внутренние
