Мальчик, который спас Землю - Дидье ван Ковелер
– Выбери один из них, открой и сконцентрируйся, чтобы стало больше перемещений вправо.
Сначала я слушаю вполуха – мои мысли заняты Керри, но быстро включаюсь в игру. Активное действие всегда лучше неопределенности.
– Насколько больше?
– Согласно закону вероятности, учитывая, что колеса робота крутятся во всех направлениях, по отношению к центральной линии должно быть не больше 51 % движения вправо. Мы договорились?
– Да.
– Твоя задача: поднять процент до 70.
– Невозможно.
– Не для тебя.
Меня взбесила самоуверенность этой тетки, и я принял вызов, хотел не только утереть ей нос, но и оправдать доверие. На первом файле я добился 53 %, на втором – 55 %, но когда на пятом их стало 65 %, это показалось мне маловероятным.
– Что за номера? Они сфальсифицированы?
– Ты сам выбирал.
– Ладно. Открою один и посмотрю, не давая никакого задания. Увидим, получится ли 50/50.
– Давай.
– Изменения внесу только после этого.
– Нет.
– Почему?
– Не сумеешь. Решишь быть пассивным наблюдателем, им и останешься. У файлов всего один общий момент: опыт записывал компьютер. Без свидетелей.
– И что?
– А то, что ни один человеческий мозг не признал результат действительным. То есть он девственно чист, делай с ним что хочешь. Открой следующий файл и запроси 70 % перемещений влево.
– Поспорим на результат?
– Лично я не сомневаюсь, а вот ты себя сдерживаешь.
Мозги закипают от ярости, все внутри сжимается: я добился 70 %. Не веря своим глазам, начинаю проверять данные с флешки: вмешательство фальсификатора немыслимо, это действительно публикация Принстона с практическими опытами для скептиков.
– Что это значит? Я и правда каждый раз влиял на прошлое?
– Не только. Ты произвел два одновременных действия: одно – в настоящем, наблюдая за результатом опыта, из которого хотел исключить случайность, другое – в прошлом, перенесясь на полгода назад и мысленно воздействуя на робота, чтобы он подделал статистику.
– Погоди… Хочешь сказать, моя мысль путешествовала во времени?
– Да, чтобы участвовать в событиях, обычно являющихся отражением вероятностей. Теперь ты знаешь, что это работает, добейся 80 % перемещений влево вот в этом файле.
Я открыл его с легким сердцем. Рехнуться можно, до чего быстро человек привыкает к невероятной ситуации, если она повторяется. Увы – я не превысил 50 %.
– Все нормально, – улыбнулась она, видя, что я расстроен.
– Взгляни на название файла: первая буква – Х. Это значит, что в помещении находился некто, следивший за опытом. Я уже говорила: нельзя изменить результат, подтвержденный наблюдателем.
Я уронил голову на подушку. Неудача только усилила позиции предыдущих успехов. Данная мне клоунессой власть кружила голову, хоть я и не видел от нее особой пользы.
– Если забыть об этой неудаче, факт, что Вселенная снова подчинилась, укрепил твою уверенность в себе? Ты получил самое ясное из всех возможных подтверждений того факта, что наделен способностью действовать вопреки року. Ничто не мешает тебе спасти пчел.
Я возражаю в том смысле, что она сию секунду продемонстрировала обратное. Пчелы исчезают все стремительнее, и это реальность, которую отмечают все, а значит, я не способен ничего изменить.
– Разве что обратишься к ним напрямую – энергично, как говорил с роботом, двигающимся по кругу. Пчелы ничего не подтверждали, им неизвестно, что люди их приговорили. Пчелы ловят ментальные образы, предлагающие решение их проблем. Тебя и восемь тысяч двенадцать твоих коллег я прошу об одном: станьте передатчиками. Передающими антеннами. Сообщите пчелам информацию о выживании.
Я закрываю компьютер и перевожу взгляд на окно. Мне понравилось играть с прошлым, но она права: если я действительно получил от нее власть, следовательно, будущее во мне нуждается.
– Предлагаю тебе познакомиться с лучшими специалистами по общению с пчелами.
Она по локоть запускает руку в пышные панталоны, достает две книжки карманного формата и кладет их на кровать. «Жизнь и нравы пчел» лауреата Нобелевской премии Карла фон Фриша[6] и «Улей и Человек» преподобного Реми Шовена[7].
– На закладке найдешь расписание миссии. Мысленное свидание с твоей группой в 19:00, успеешь подготовиться. Ладно, мне пора. Рассчитываю на тебя.
– Спасибо, Франсина.
Она оборачивается с порога, зазвенев бубенчиками.
– Решил меня переименовать?
– Разве ты не Франсина? Керри тебя узнала.
– Узнала?
Я смотрю на нее с вызовом. Она разводит руки жестом недоуменного бессилия. Я делаю следующий выстрел.
– Ты работала санитаркой в Гюстав-Русси или не работала?
– Я уже говорила – тебе решать, кем меня считать. Я подчинюсь.
Я не отвожу взгляда и не знаю, разоблачила ее бывшая пациентка или она намеренно подогревает мои сомнения.
– Кстати о Керри… Почему она утром не зашла попрощаться?
– Ты спал, приятель. Она не захотела тебя будить – думала, ты использовал помпу, потому что боль стала невыносимой.
– Посмотри на меня. Клянешься, что она в порядке?
Клоунесса смотрит на лежащий на тумбочке рисунок, подарок Керри, присаживается на краешек кровати и берет меня за руку.
– Клянусь – если продолжишь работать над Керри, с ней все всегда будет хорошо.
Я удовлетворился этим ответом, не задаваясь другими вопросами, способными причинить мне ненужную боль.
* * *
Каждый раз, спрашивая у санитарок, есть ли новости о Керри, я слышал в ответ одну и ту же поговорку – «Отсутствие новостей – хорошие новости» – и в конце концов сказал себе: «Если повезет и кто-нибудь придумает, как лечить синдром Бофора, я смогу подвести черту под предыдущей жизнью и отношениями…» Чтобы сосредоточиться на исцелении, я решил использовать в качестве отправной точки нарисованный Керри эскиз костюма новобрачного.
Неделю спустя, когда на него опрокинулась тарелка супа, я решил, что он сыграл свою роль: моя исчезнувшая невеста выкарабкалась! Раз не подает признаков жизни, значит, создает зимнюю коллекцию для нового возлюбленного.
Ночью я воображал, как стану совсем взрослым, буду гулять по улицам и разглядывать рекламу шмоток, узнавая «тенденции», придуманные Керри в отделении паллиативной медицины. Детские мечты расцвели на стенах домов и корпусах автобусов. Спрятавшись за марками производителей одежды, Керри Шулер жила на всем земном шаре. Вот в таком ключе я продолжил «работать» над ней.
Между делом я начал читать пчелиные истории от моей клоунессы и почти сразу вспомнил, как прошлым летом одна из них очень больно меня укусила. По части интеллекта насекомые были со мной на равных. Рабочая пчела живет несколько недель и одну за другой исполняет в улье все работы – уборщицы, строительницы сот,
