Подобие совести. Вина, долг и этические заблуждения - Георгий Игоревич Чернавин

* * *

Что за can of worms, что за «арена уицраориальных битв» претендует на статус моей совести?

СовестьѰ (мнимое подобие совести), по сравнению с (предположительно подлинной) «совестью», гораздо более уверенна в себе, лапидарна, настойчива. СовестьѰ сопровождается убежденностью, что именно она и есть подлинная совесть. Значит ли это (в духе эпиграммы Шиллера об избыточно-щепетильной совести, которая в своем абсурдном стремлении к достоверности подрывает приязнь к ближнему[108]), что убежденность дискредитирует предположительно подлинную «совесть», низводя ее до разряда cовестиѰ? Тогда само притязание на то, что уже обладаешь подлинной совестью, автоматически дисквалифицирует совесть притязающего? Или же наоборот, как намекает эпиграмма, рассудочное сомнение в собственной совести превращает «bag of bees» в «can of worms», то есть низводит совесть до тщетной щепетильности?

Вне зависимости от ответа на эти вопросы неясно, чем яростная совесть-оса (жалящая) принципиально лучше, чем сомневающаяся совесть-червь (гложущая). Это просто разные животные. Угрызения явно проходят по ведомству червя («wurmt es mir»), именно они, прежде всего, сопряжены с сомнениями и виной. Укол входит в задачи осы (будь-то сфекс или нет), он сам по себе ничего «не значит», но заставляет проснуться из само собой разумеющегося забытья. Соотносятся ли совестьѰ и «совесть» как червь и оса? Андерс Шинкель в своей монументальной книге о «протестующей совести» подробно разбирает анималистические метафоры (Schinkel 2007, 114–117). Впрочем, метафорология как подход может разочаровывать своими результатами: переводя оперативные понятия в разряд «лишь метафор», мы отчасти избавляемся от необходимостьи примерять эти понятия на себя, проживать их.

До сих пор я говорил, прежде всего, о разных формах патологической моральной мотивации, строил этический террариум, в котором собрал: добросовестную нечистую совесть, недобросовестную чистую совесть, даймона, Недотыкомку, bag of bees, can of worms и подобное. Но должна же среди этих форм cовестиѰ быть и «conscientia recta»! Должна-то она должна, только какая из них?

Ссылаясь на традиционную характеристику «conscientia recta» (прежде всего в списках видов, типов и частей совести), я использовал перевод «правильная совесть»: не искривленная. Тем не менее у такого варианта есть конкурент, а именно «верная совесть»: истинная. Возникает вопрос: может ли совесть быть правильной (неискривленной), но неверной (ложной) или верной (истинной), но неправильной (искривленной)? Правильной в смысле соответствия заданному образцу, но ложной по своим следствиям; верной в смысле истинных исходных постулатов, но искривленной по своим проявлениям.

Возвращаясь к понятию Аурела Колнаи «совесть с напластованиями», стоит сказать, что совестьoverlain может быть правильной (неискривленной) – полностью соответствовать той базовой предпосылке или напластованию, на которых она строится. И тем не менее она же может быть, например, человеконенавистнической (или избирательной в том, кого «считает за людей») и в этом смысле неверной. При этом, к сожалению, верная совесть тоже может быть несвободна от искривляющих ее напластований: применяя истинные предпосылки, может неправильно проводить их в жизнь, например отказывая носителям «совести с напластованиями» в обладании какой бы то ни было совестью.

Парафразируя классика, можно сказать: тут правильная совесть с верной совестью борется, а поле («уицраориальной») битвы – сердца людей. Как быть тому, кто обнаружил в себе can of worms, bag of bees, противостояние правильнойневерной совести и вернойнеправильной совести?

Движет ли различением совестиrecta и совестиerronea желание быть «вправду нравственным» или, скорее, желание, чтобы за зовом совести стояла именно совесть, а не что-то иное? Скорее второе. То есть сверхценная идея тут не нравственность или добродетель (и боязнь им не соотвествовать), а опыт подмены, когда одно выдает себя за другое.

В самом феномене «Gewissenskrupel»: самобичевании мнительно-щепетильной совести – есть нечто одновременно само себя подстегивающее и само себя опровергающее, что мы уже видели на примере «водяного колеса» Витгенштейна. Стоит понять, что за scrūpulus, что за «камешек [в сандалии]» стоит за ней: это содержательная вина или беспредметная моральная тревога?

Слишком много вопросов, на которые пока нет ответа:

– Что такое совесть до разделения «совести» и совестиѰ?

– Что такое совесть после разделения «совести» и совестиѰ?

– Что такое совесть по ту сторону разделения «совести» и совестиѰ?

– Как отличить совесть от свободно плавающей вины?

– Как отличить совесть от индуцированного чувства вины?

Стоит ли вообще опасаться подобия совести? Почему не следовать всякий раз тому, что подает себя как (выдает себя за) «совесть»? Следуя внутреннему голосу всякий раз, не застревая на различении «совести» и совестиѰ, казалось бы, не упустишь главного: свою вину и свой долг. Проблема в том, что человеческие силы конечны и, измучив себя невротической винойѰ и выморочным долгомѰ, безразлично пропустишь подлинную вину и долг. Внимание к зову совести – исчерпаемый ресурс; совестьѰ, без конца кричащая «виновен, виновен…», подрывает доверие к подлинной совести.

Мы знаем: «Всякая совесть (будь-то правильная или заблуждающаяся, касающаяся вещей дурных самих по себе или нейтральных) обязывает; так что тот, кто действует против совести – грешит» (Thomas Aquinas [67437] Quodlibet III, q. 12 a. 2 co.)[109]. Это если исходить из идеи греха. А если не исходить, то останется ли что-то от «совести»?

Итак, вопрос в том, обязывает ли подобие совести, совестьѰ. Можно ли, действуя против совестиѰ, действовать «по совести»? Если и совестьѰ обязывает, и (предположительно подлинная) «совесть» обязывает, как выбраться из-под груды обязательств и выполнить действительно обязательное? Тот, кто повсюду обязан, в какой-то момент не выполнит никаких обязательств.

Заблуждающаяся Ѱ-совесть обязывает

В каком смысле обязывает заблуждающаяся совесть – в том же смысле, что и верная? На что указывает совестьѰ: на «вину» и «долг» или на винуѰ и долгѰ? Совестьerronea – не меняет ли она смысл того, на что указывает, передавая ему свой индекс erronea? Чтобы ответить, стоит обратиться к тому, как обосновывается классическая томистская формула conscientia errans obligat.

Фома Аквинский особенно подробно разбирает вопрос о том, обязывает ли заблуждающаяся совесть в комментариях к «Сентенциям» Петра Ломбардского. Правильная совесть обязывает «по сути» и в «безусловном смысле» (per se et simpliciter). Заблуждающаяся совесть обязывает, но «привходящим образом» и «в каком-то смысле» (per accidens et secundum quid) (Thomas Aquinas [6895] Super Sent., lib. 2 d. 39 q. 3 a. 3 co.). Фома тут ссылается[110] на ход Аристотеля в седьмой[111] книге «Никомаховой этики»: человека по существу называют невоздержанным, когда он отклоняется от правильного выбора, но его привходящим