Наш ложный друг Америка. За союз с Россией - Марк Руссе

27 июня 2000 г., выступая перед бундестагом в Берлине, президент Ширак заявил: «Наши нации являются источником нашей идентичности и наших корней. Разнообразие их политических, культурных и языковых традиций является одной из сильных сторон нашего Союза. В грядущие времена нации будут оставаться главными ориентирами для наших народов».

Вот почему проект Эрве Жювена[123] состоит в том, чтобы вернуть нацию и народ в центр политики, на место личности и мира, которые их вытеснили. «Мы» вместо «Я», идентичность вместо потребления, политика вместо экономизма, границы вместо свободной торговли, Франция и каждая европейская страна вместо Европы, Европа вместо мира. Наше будущее – Европа наций, а не мир[124].

Америка у истоков европейского федерализма, чтобы лучше доминировать в Европе: создание ЕОУС в апреле 1951 года Жаном Монне, человеком Соединенных Штатов

Тайное вмешательство Америки в распространение яда федералистов в Европе никогда не освещалось в средствах массовой информации, а только в нескольких книгах или заявлениях Филиппа де Вилье и Эрика Бранки. Общественное мнение всегда все игнорировало и до сих пор игнорирует то, что происходило за кулисами с «американским другом». Проблема угля и стали в Европе при создании ЕОУС в апреле 1951 г. была лишь предлогом для создания первого федералистского института в соответствии с пожеланиями Америки, чтобы заменить механизмы национальных решений. Договор о ЕОУС действительно является основополагающим договором, закладывающим основы европейской интеграции.

Пришлось подождать до 1966 г., – рассказывает Эрик Бранка[125], – чтобы, отвечая на вопрос во время защиты докторской диссертации датчанина Эрлинга Бёля, посвященной европейской политике Четвертой республики, Этьен Хирш, родственник Жана Монне, оказавшийся слишком разговорчивым, неосторожно проболтался. Этьен Хирш, который был одним из девяти проектантов ЕОУС и затем сменил Жана Монне на посту комиссара по планированию в период с 1952 по 1959 г., сделал следующее заявление Эрлингу Бёлю[126]: «Вопрос модернизации французской сталелитейной промышленности не стоял (…) Мы хотели с чего-то начать строительство Европы (…) Мы были озабочены тем, как прийти к абсолютному исчезновению национального суверенитета».

Неудивительно, что в этих условиях британцы, яростные защитники наций, требовавшие для себя особого статуса, что ставило под угрозу, по мнению Жана Монне, саму идею над-национальности, в конечном итоге были исключены из ЕОУС.

Европа не нуждается в Америке ни в качестве объединителя извне, ни в качестве опекуна

Ошибка, по мнению Филиппа де Вилье, заключалась в том, что, следуя за Жаном Монне, глобалистским и федералистским агентом Америки, мы проголосовали за Маастрихтский договор, чтобы создать Соединенные Штаты Европы, в то время как на самом деле мы стремились упразднить нации, не осознавая, что невозможно создать новую европейскую нацию;

и все это с происходило с благословения Соединенных Штатов, стремившихся усилить свою опеку над Брюсселем. Таким образом, европейское строительство ЕС все больше и больше напоминало разрушение суверенитета наций, а образовывающийся вакуум заполняется Соединенными Штатами и декадентской, хорошо продуманной идеологией. Поэтому Европа должна освободиться от американской опеки и превратиться в самостоятельный полюс силы.

Америка – это не ненавидимый и извечный смертельный враг Европы, а лицемерный противник, технологический, экономический, военный, культурный, языковой соперник. Поэтому Европа должна, сохраняя при этом хорошие отношения с Соединенными Штатами, сблизиться с Россией, страной христианской цивилизации со многими общими ценностями и сопоставимой экономической системой.

Европа ошибается, подчиняясь американской державе, население которой становится все менее и менее европейским, которая никоим образом не заботится об интересах Старого Света, даже стремится ослабить его, как в случае с войной на Украине. Соединенные Штаты, желающие сохранить свое лидерство в мире, который его больше не принимает, могут вступать в вооруженные конфликты, которые не касаются Европы. Таким образом, существует стратегическое расхождение между Европой и Соединенными Штатами, тем более что Соединенные Штаты рассматривают Европу как зависимую от своей империи.

Таким образом, Европа оказывается зажатой между двумя цивилизациями, которые ее охватывают и порабощают: Америкой, с одной стороны[127], и тандемом неевропейской иммиграции и ислама – с другой, с дополнительным бонусом в виде идеологии прав человека, климатического благополучия и единообразного мышления. Европа – это не что иное, как зона свободной торговли под командованием США и НАТО.

Де Голль так предвидел технократическое становление ЕС: «Какая Европа? Она должна быть по-настоящему европейской. Если она не будет Европой народов, если она будет вверена нескольким более или менее интегрированным технократическим организациям, она станет историей для профессионалов, ограниченной и лишенной будущего. И именно американцы воспользуются этим, чтобы навязать свою гегемонию». Генерал так определил Европу на английский манер: «Чего хотят англосаксы, так это Европы без берегов, Европы, у которой больше нет амбиций быть самой собой. Европа без границ. Европа транснациональных корпораций. Европа в английском стиле – это на самом деле Европа американцев. Европа, в которой каждая европейская страна, начиная с нашей, потеряла бы свою душу».

По словам Ролана Дюма, дожившего до своего столетнего юбилея министра иностранных дел при Миттеране, «нашей большой ошибкой было создание Европы», что привело нас к подчинению немцам, которые сами продались американским интересам, и к подчинению Соединенным Штатам, которые стремятся ослабить нас. Создание ЕС, по мнению Ролана Дюма, было огромной ошибкой.

Европа наций: коалиция суверенных наций

Как отмечает Анри Гуайно, Европа может быть только коалицией национальных государств, четко осознающих свои общие интересы. Это означает, что мы должны предоставить меньше полномочий правовым нормам и вернуть власть национальным государствам. «Ибо суверенитет, по сути, как для отдельного человека, как и для нации, заключается в возможности сказать “нет”, когда мы считаем, что на карту поставлено главное. И эту способность сказать “нет” нельзя разделить, так что не может быть одновременно и национального суверенитета, и европейского суверенитета»[128].

Поэтому необходимо попытаться увязать политические действия на национальном уровне с европейской перспективой, которая является политической, а не моральной и идеологической перспективой. Единственный институт ЕС, к которому следует относиться серьезно, – это Европейский совет, поскольку он представляет народы. По словам Пьера Манана «или европейский политический класс, удвоив свое фатальное рвение, продолжит путь, начатый после Маастрихта, и тогда Европа и ее народы будут обречены и уже не через полвека, а завтра; или же страны возьмутся за руки и вступят в настоящие политические переговоры по различным параметрам ситуации: экономике, иммиграции, обороне»[129].

За Европу наций со многими совместными проектами суверенных наций

Европа практического сотрудничества между суверенными нациями должна освободиться от технократической Европы бестелесных принципов, навязанных надстроечными институтами ЕС.

Как предлагает Бруно Ретайо[130], давайте приступим к реализации крупных проектов для европейцев: