Наш ложный друг Америка. За союз с Россией - Марк Руссе
Со временем даже немцы становятся все менее и менее обманутыми и задаются вопросом, почему они должны благодарить Соединенные Штаты за то, что они способствовали их поражению; в лучшем случае, могут ли они поблагодарить их за то, что они не стали коммунистами. По словам режиссера Алена Годара «Германия была страной, наиболее близкой к Соединенным Штатам. Он был их конкурентом во многих отраслях. Они должны были подчинить ее своей власти».
Отказ генерала де Голля присутствовать на праздновании двадцатой годовщины высадки американцев в Нормандии 6 июня 1964 года
«Давай, давай, Пейрефит! Нужно помнить не только об этом! Мы должны чтить Францию, а не англосаксов!»
«Вы полагаете, что американцы и англичане высадились в Нормандии ради нас. (…) Они заботились об освобождении Франции не больше, чем русские об освобождении Польши!»
«С Францией обращались как с тряпкой! (…) Высадка 6 июня была делом англосаксов, из которого Франция была исключена. Они были полны решимости обосноваться во Франции как на вражеской территории!»
«И вы хотите, чтобы я пошел и почтил эту высадку, которая была прелюдией ко второй оккупации страны? Нет, нет, не рассчитывайте на меня!» [92]
Франклин Делано Рузвельт: его невообразимая ненависть к Франции, генералу де Голлю и желание разделить Францию на три части!
«Рузвельт ведет войну не с Гитлером, а со мной». Эту шутку часто слышали в Лондоне и Алжире из уст де Голля.
Выдержки из разговора 20 ноября 1942 года между Андре Филипом, посланным де Голлем в Вашингтон, и президентом Рузвельтом:
«Рузвельт: Когда мы войдем во Францию, мы воспользуемся правом оккупанта… Американцы останутся во Франции до тех пор, пока там не будут проведены свободные выборы.
Филип: Если американцы придут, чтобы оккупировать страну, их оккупацию будут терпеть не больше, чем немецкую оккупацию.
Рузвельт: Я поговорю с французами по радио, и они сделают все, что я захочу»[93].
К расчленению Франции: «Хуже того, де Голль примерно в то же время узнает благодаря неосмотрительности Великобритании и Люксембурга, что Рузвельт, помимо всего этого, планирует передел Европы, первой жертвой которого станет Франция, поскольку она потеряет не только Эльзас и Лотарингию, присоединенные к новой Рейнской области, состоящей из Нидерландского Королевства (откуда происходит семья Рузвельта), Люксембурга (который он расширил бы за счет Германии), а также, почему бы и нет, левого берега Роны, обещанного Италии в качестве награды за то, что она перешла на другую сторону»[94].
Что касается президента Чехии Эдварда Бенеша, то, вернувшись из Вашингтона, он признается Рене Массильи, комиссару по иностранным делам ФКНО: «Я уезжал, полагая, что Рузвельт настроен антиголлистски. Он был настроен антифранцузски»[95]. Однако правда истории требует признать, что Рузвельт был в меньшинстве в своей демонической антифранцузской позиции. Англичане, Черчилль, Эйзенхауэр, Паттон (женатый на француженке), Макартур и особенно американская пресса, безусловно, были очень патриотичными, очень сдержанными, эгоистичными и часто очень сектантскими, но не всегда враждебными по отношению к Франции и де Голлю.
План Рузвельта 1944 года AMGOT: повторно оккупировать Францию и управлять ею в военном отношении, а не освобождать ее
AMGOT (англ. Allied Military Government of Occupied Territory) – Союзная военная администрация на оккупированных территориях – означает установление оккупационного режима. Рузвельт хотел управлять Францией по-военному, так же как и Германией, Италией и Японией, когда на национальную территорию этих побежденных стран пришла оккупационная армия США. Главнокомандующий союзными войсками должен был обладать «всеми правами военной оккупации», и это предполагало, что «во Франции нет суверенного правительства».
В интервью журналу Marianne[96] Эрик Бранка так резюмирует многочисленные страницы своей работы, посвященные AMGOT: «С конца 1942 года в Великобритании были созданы школы для обучения гражданского персонала этой Союзной военной администрации. Дело дошло до того, что в период с 1940 по 1944 год были напечатаны псевдо-деньги, “банкнота с флагом” (billet drapeau), покупательная способность которой была еще ниже, чем та, что была у франка при немцах, приравненного к марке. Де Голль сорвал этот маневр благодаря Сопротивлению и комиссарам Республики, выбранным Александром Пароди и Мишелем Дебре, которые заняли места префектов Виши, прежде чем чиновники AMGOT получили свои грузовики с банкнотами, на которых едва высохла краска».
Рузвельт предпочитал Петена, Дарлана, Жиро и Лаваля де Голлю
Выбор Рузвельта состоял в том, чтобы до 1942 г. поддерживать Петена, затем последовательно Дарлана, Жиро и Лаваля, выступая против де Голля. Адмирал Дарлан был убит Сопротивлением 24 декабря 1942 г. в Алжире. Генерал Жиро был сторонником маршала Петена, которого потом поддерживали американцы, пытаясь устранить де Голля. Когда этого добиться не удалось, Рузвельт не отчаялся и попытался летом 1944 г. превратить Лаваля в руководителя страны переходного периода, покорного победоносной Америке, до тех пор пока им не удастся установить новый режим с большим количеством общественных свобод[97].
Победоносная борьба де Голля против Европейского оборонительного сообщества (ЕОС): дело Дрейфуса в Четвертой Республике
Де Голль, опираясь на красноречие Мишеля Дебре и де Мальро, сыграл решающую роль в прекращении 30 августа 1954 г. скандального, граничащего с безумием проекта Европейского оборонительного сообщества, ЕОС (фр. Communauté européenne de défense, CED). Следуя своим незрелым и слишком грубо демонстрируемым федералистским пристрастиям, Монне и его друзья фактически инициировали крупнейшую дискуссию в Четвертой Республике со времен дела Дрейфуса.
Обнародованный в мае 1952 г. план создания европейской армии был одобрен еще в сентябре 1950 г. Государственным секретарем США Дином Ачесоном: «Я хочу, чтобы осенью 1951 года немцы уже были в военной форме». Монне и Шуман немедленно приступили к работе, руководя составлением 29-странич-ного текста, разделенного на 132 статьи и дополненного 8 протоколами, конвенцией, договором и письмами-соглашениями глав правительств шести стран Европы. «Сколько же понадобилось встроить в текст подпорок, чтобы позволить перевооружить Германию, стереть Францию с карты суверенных наций и обеспечить Соединенным Штатам командование этим военно-промышленным сплавом, лишенным права на создание атомной бомбы», пламенно восклицал Дебре с трибуны Сената. Андре Мальро восклицал, вспоминая облаву в Вель д’Ив: «А мы возобновим Сопротивление, если генерал Гудериан по решению США станет военным комендантом Парижа?»
Больше знамен, гимнов, униформы! Такая перспектива повергала в ступор даже тех, кто согласился с принципом расширения военного сотрудничества между Европой и Соединенными Штатами против советского экспансионизма[98].
Де Голль опубликовал в «Ле Монд» 24 августа 1954 г. заявление: «Волна, пришедшая из глубин нашей истории, защитит нашу независимость». После пафосной речи Эдуарда Эррио проект CED был отклонен 30 августа 1954 г. 319 голосами против 264. Де Голль в очередной раз спас Францию!
Позор предателю-федералисту Жану Монне, который хотел «уничтожить
