Златая цепь на дубе том - Борис Акунин

Карибский кризис

Инциденту предшествовало чувствительное для США политическое поражение в регионе, который Америка привыкла считать зоной своего контроля. В начале 1959 года на Кубе после вооруженного восстания власть захватили левые. Советский Союз в революции не участвовал, но, конечно, не упустил возможности превратить остров, находившийся в непосредственной близости от американских границ, в плацдарм, откуда можно было расширять влияние на всю Латинскую Америку. После того как в 1961 году американцы предприняли неудачную попытку вторжения на Кубу, помощь Москвы обрела не только политико-экономический, но и военный характер.

У Хрущева возникла идея разместить на острове советские ракеты, которые будут нацелены на американскую территорию. Это стало бы сильным козырем в противостоянии сверхдержав. Американская разведка узнала о тайной отправке ракет, и президент Кеннеди, получив согласие Конгресса, привел вооруженные силы в боевую готовность. Аналогичным образом ответили страны Варшавского договора.

Последовал обмен воинственными посланиями между двумя столицами. 24 октября 1962 года Америка объявила о морской блокаде острова.

Мир замер в ожидании ракетно-ядерной войны.

Позиция Советского Союза заключалась в том, что размещение ракет одного государства на территории другого государства — их внутреннее дело, а кроме того США тоже устроили вблизи советских границ, например, в Турции, свои ракетные базы. Однако когда стало ясно, что Вашингтон готов идти до конца, Хрущев пошел на уступки. Он согласился убрать с острова ракеты — в обмен на обещание Кеннеди отказаться от попыток смены кубинского режима.

Космическое соперничество

Неожиданным вектором советско-американского состязания стала «космическая гонка» — кто добьется более впечатляющих успехов в исследовании внеземного пространства. На масс-медиальном уровне освоение космоса представлялось как сугубо научная программа и великое достижение человечества, но на самом деле в основе этой весьма затратной деятельности лежали всё те же военные интересы. Сначала, в середине пятидесятых, возникла идея собирать разведданные о противнике из космоса, при помощи спутников. Позднее появятся проекты космического мониторинга и перехвата баллистических ракет, а затем и поражения из космоса наземных целей.

Однако пропагандистские машины обеих сторон долгое время концентрировали общественное внимание только на романтическом аспекте космонавтики. Весь мир с увлечением наблюдал, как развивается борьба за космическое первенство.

Особенное значение пиар-эффекту придавала Москва, рассматривавшая космические успехи как демонстрацию преимуществ социализма. Советский Союз не жалел усилий и средств, смелее шел на риск и до конца шестидесятых, в общем, лидировал. Первый спутник (1957) был советским; первый человек, поднявшийся на орбиту, был советским гражданином (1961); в открытый космос впервые вышел тоже советский астронавт (1965). Однако финансовые, да и научно-технические потенциалы стран были неравны, и главный приз — высадка человека на Луну — достался американцам (1969).

Всё больше СССР уступал Америке и в военно-космическом соперничестве, так что в восьмидесятые для советской прессы слово «космос» приобретает уже не романтический, а угрожающий оттенок. Главным пугалом для Москвы становятся «звездные войны» — американская «Стратегическая Оборонная Инициатива», масштабный перенос ракетного базирования в космос.

Гонка вооружений

Основное военное соперничество, однако, разворачивалось на земле и имело вполне традиционный вид. Обе сверхдержавы и оба блока содержали большие армии, всё время наращивали и модернизировали свое вооружение.

Советская сторона в основном брала количеством. Это было особенно заметно в первый период холодной войны, когда у Москвы еще не появилось ядерного оружия. В середине пятидесятых СССР держал под ружьем почти шестимиллионную армию. Ее численность стали сокращать, только когда вместо «ружья» у Советского Союза появилось ядерное и термоядерное оружие, а также наладилась разработка баллистических ракет, но всё же преимущество в наземных силах осталось серьезным козырем СССР. Пользуясь тем, что содержание личного состава обходится советскому бюджету намного дешевле, чем американцам и западноевропейцам, Москва все время обеспечивала себе значительное преимущество в живой силе и традиционной, прежде всего танковой боевой технике. Европейские страны-члены НАТО, даже с учетом американских контингентов, не могли соответствовать «наземной» мощи противника. В середине восьмидесятых в армиях Варшавского договора, нацеленных на Европу, насчитывалось четыре с половиной миллиона солдат и почти 70 тысяч танков — против 2,8 миллиона солдат и 28 тысяч танков.

Тем активнее вкладывалось НАТО в развитие ракетного оружия, используя высокие технологии. Здесь Советский Союз опять-таки брал количеством. «Стратегический паритет» (важный термин той эпохи) обеспечивался тем, что обе стороны целились друг в друга немыслимым количеством межконтинентальных, оперативных и тактических ракет. Американские были точнее, зато советских было больше. Как выразился знаменитый астрофизик и активист мирного движения Карл Сэйган, СССР и США были похожи на двух врагов, стоящих по грудь в бензине и угрожающих друг другу зажженными спичками: у одного три спички, у другого — пять.

Расходы на гонку вооружений у сверхдержав в денежном выражении были примерно равными — в середине восьмидесятых около 300 миллиардов долларов ежегодно, однако в процентном отношении нагрузка получалась для СССР намного более обременительной (в 1987 году Москва будет расходовать на военные цели 57,8 % бюджета, Вашингтон — 27,2 %).

Главный враг — Югославия

Югославское коммунистическое правительство было настроено на сотрудничество с Москвой, рассматривало ее как старшего партнера — но не как инстанцию, чьи приказы подлежат безоговорочному выполнению. Сталин же исходил из ялтинско-потсдамских договоренностей, согласно которым самое большое балканское государство входило в его «зону».

Из-за того, что Белград и Москва по-разному понимали характер двухсторонних отношений, и произошел конфликт. Маршал Тито противился сталинскому диктату, доходившему до мелочей, и большой Вождь «обиделся» на вождя поменьше, а вместе с ним и на всю Югославию. Ничем кроме личного раздражения генералиссимуса нельзя объяснить истеричную «югославофобию», охватившую советскую прессу. Вчерашняя братская страна вдруг стала врагом номер один, а ее правительство — «фашистской кликой». Дипломатические связи были разорваны. В странах советского блока начались репрессии против «югославских» агентов (по большей части вымышленных), в Югославии — репрессии против «агентов Москвы» (по большей части настоящих). Дело чуть не дошло до вооруженного конфликта — на границах Югославии с Венгрией, Болгарией и Румынией концентрировались войска. Если бы не смерть Сталина, произошло бы вторжение.

Новые правители СССР сразу же начали восстанавливать отношения с самой большой из балканских стран.

Государственный антисемитизм

Причиной для гонений на евреев стало недовольство Сталина новым государством Израиль. Это был крупный просчет сталинской внешней политики. Вождь, помнивший времена, когда евреи составляли основной кадровый ресурс Коминтерна, активно поддержал проект создания в Палестине еврейского государства. Расчет был на то, что у Москвы появится на Ближнем Востоке плацдарм для экспансии в