Немцы после войны. Как Западной Германии удалось преодолеть нацизм - Николай Анатольевич Власов
Аденауэр умело использовал эти умонастроения. Его собственный образ и образ возглавляемой им партии — добропорядочная, консервативная, немного старомодная, не склонная к авантюрам — были рассчитаны на симпатии представителей старшего и среднего возраста. Серьезное впечатление на западных немцев производил стиль работы правительства. В отличие от Веймарской республики, где кабинеты сменяли друг друга, как в калейдоскопе, Боннская демонстрировала образцовую политическую стабильность. Никаких крупных кризисов, распадов коалиций, досрочных отставок и выборов. Все четко по графику, размеренно и солидно. Да, дискуссии в парламенте порой напоминали громкую ссору в кабаке, но такова старая традиция, к тому же правительство на таком фоне выглядело еще более спокойно и респектабельно.
Все это незамедлительно отразилось на результатах выборов. В 1953 г. христианские демократы добились оглушительного успеха: за блок ХДС/ХСС отдали голоса 45 процентов пришедших на выборы — почти в полтора раза больше, чем в 1949 г.! Все остальные партии, включая младших партнеров по правящей коалиции, понесли потери. В 1957 г. блок ХДС/ХСС и вовсе получил абсолютное большинство. Эти электоральные успехи свидетельствовали о том, что лозунг Аденауэра «Никаких экспериментов!» встречал живой отклик у избирателя. По словам современного историка Вольфганга Бреннера, «на протяжении долгих лет реальный успех на выборах сопутствовал только тем партиям, которые обещали своим избирателям ничего или почти ничего не менять»[145]. Западные немцы хотели просто наконец-то пожить спокойно и заняться своими частными делами.
Эта аполитичность многих жителей ФРГ имела положительную сторону: идеи национализма лишились былой популярности. Желающих жертвовать собой или хотя бы прилагать существенные усилия ради какой-нибудь очередной великой идеи было откровенно немного. Кроме того, национализм был скомпрометирован поражением в войне и последующим унизительным опытом оккупации. Национальная идея не пользовалась популярностью в том числе и потому, что концепция единого народного организма немедленно ставила на повестку дня вопрос о коллективной вине и ответственности, от которого большинство западных немцев старалось уйти. На смену немецкому патриотизму пришел «патриотизм немецкой марки».
Это совершенно не значит, что западные немцы забыли о своей национальности. Тема воссоединения Германии по-прежнему оставалась в общественном сознании одной из приоритетных, и политики дежурно обращались к ней в своих выступлениях. В июне 1953 г. Аденауэр заявил:
Все немцы за железным занавесом призывают нас не забывать их, и мы клянемся в этот торжественный час: мы их не забудем. Мы не успокоимся и не будем знать отдыха — я клянусь в этом от имени всего немецкого народа — пока они тоже не получат свободу, пока вся Германия не будет единой, мирной и свободной[146].
А социал-демократы активно критиковали правительство за то, что оно не использует все шансы восстановить единство страны. Однако никакого практического выхлопа это не имело.
Западные немцы гордились экономическими успехами и всем тем, что укрепляло позиции их страны на международной арене. Важным событием стала победа команды ФРГ на чемпионате мира по футболу 1954 г. Возвращавшихся из Швейцарии футболистов встречали всенародным ликованием. В Кайзерслаутерне и Эссене собралось по 100 000 человек, в Мюнхене — полмиллиона. Менее значительными, но тоже заметными событиями того года стала победа западногерманского жокея Ганса Гюнтера Винклера на скачках за титул чемпиона мира и модели Христель Шаак — на конкурсе «Мисс Европа». Все эти успехи способствовали рождению западногерманского патриотизма. «Мы снова стали кем-то!» — ликовал журнал «Шпигель».
Другим следствием общего желания наконец-то пожить спокойно стал антимилитаризм западногерманского общества. Восприятие минувшей войны как трагедии для немецкого народа, свежая память о разрушениях и жертвах заставляли сторониться всего, что могло привести к повторению этой трагедии. В 1949 г. 60 процентов опрошенных выступали против создания западногерманской армии, и только 25 процентов поддерживали эту идею. Правда, поддержка единой европейской армии с немецким участием была значительно выше.
В начале 1950-х гг. в Федеративной Республике сформировалось мощное пацифистское движение. В подписании петиций против создания новой западногерманской армии в апреле 1951 г. приняли участие до 6 млн человек. Главными фигурами борьбы против ремилитаризации ФРГ стали Мартин Нимёллер и Густав Хайнеманн, демонстративно ушедший в 1950 г. с поста министра внутренних дел. В своем прошении об отставке Хайнеманн писал, что создание армии является серьезной угрозой для молодого государства: «Еще нельзя говорить о том, что демократическое сознание укоренилось. Поэтому антидемократические тенденции неизбежно будут усиливаться, и ремилитаризация повлечет за собой ренацификацию»[147].
Корейская война 1950–1953 гг. привела к довольно серьезным изменениям в западногерманском общественном мнении: больше половины опрошенных теперь поддерживали членство страны в НАТО и считали армию необходимой. Однако доля пацифистов оставалась значительной; в стране развернулось масштабное общественное движение под лозунгом «Без меня!». В начале 1955 г. сотни тысяч западных немцев приняли участие в демонстрациях, организованных так называемым Движением Паульскирхе, выступавшим против вхождения в НАТО и создания западногерманской армии.
Третьим важным изменением стала усиливающаяся вестернизация, или, если угодно, американизация западногерманского общества. Этот процесс развивался неуклонно, несмотря ни на какие препоны, запреты и тирады моралистов. Конечно же, в первую очередь он затрагивал молодых, образованных и обеспеченных. Американская массовая культура активно проникала в Федеративную Республику. С середины 1950-х свое победное наступление начала рок-музыка, которую транслировали все радиостанции страны. В ФРГ сформировалось молодежное движение «полусильных» (Halbstarke), чем-то напоминавшее советских стиляг. Представители этой субкультуры одевались в американском стиле, слушали рок-н-ролл, ездили на мопедах и мотоциклах, пытались подражать героям голливудских фильмов. Американизация стала еще одним яблоком раздора между поколениями, инструментом, с помощью которого молодежь отгораживалась от «стариков» и тех ценностей, которые они представляли. «Повсюду можно было прочесть, что джаз совращает молодежь, — вспоминал менеджер и политик Ганс-Олаф Хенкель. — Но молодежи ничего так не хотелось, как быть совращенной этой клевой музыкой. Джаз отвечал на вопросы, на которые родители больше не могли дать ответ»[148].
Общество и в целом становилось более открытым миру, космополитичным. Западные немцы все активнее знакомились с другими странами. В 1950-е гг. немецкие школьники начали в организованном порядке ездить не только в США, но и во Францию и Великобританию. Вестернизации и открытости содействовали и многочисленные общественные организации — как западногерманские, так и международные. К числу последних относился, например, созданный в 1952 г. «Атлантический мост», призванный укреплять сотрудничество и взаимопонимание между ФРГ и США. Эта структура существует до сих пор; она объединяет
