Хроники и документы времен Столетней войны - Коллектив авторов
Глава 25
О том, как благородный король Эдуард послал епископа Линкольнского к графу Эно, чтобы получить от него совет по поводу войны с Францией
После того как благородный король Эдуард Английский вышеописанным образом завладел добрым городом Бервиком, опустошил всю равнинную Шотландию и разместил свои гарнизоны и своих наместников всюду, где ему было угодно, он с радостью вернулся в свою страну. За великое благородство его поступков и речей, за его редкое великодушие и за великие пиры и собрания дам и девиц, которые он устраивал, все люди, и знатные, и простые, прониклись к нему такой любовью и уважением, что повсюду говорили, что он — сам король Артур. Он часто проводил совещания и обсуждения со своими ближайшими советниками о том, как он должен отнестись к великой несправедливости, совершенной с ним в юности. Ведь, как ему сообщил мессир Робер д'Артуа, королевство Французское по праву родственной близости и по справедливости должно было отойти к нему, а двенадцать пэров Франции, по дружному сговору, отдали его мессиру Филиппу де Валуа, придав своему решению видимость законного постановления и не пригласив противную сторону. Поэтому король Эдуард не знал, что и думать. Он не хотел так оставить это дело, имея возможность его исправить. Однако король понимал, что если он затеет тяжбу, заявив о своих правах, ему скорее всего откажут; и он навлечет на себя порицания, если спокойно это стерпит и оставит без всяких последствий, нисколько не прибавив себе могущества. С другой стороны, он ясно видел, что самостоятельно, опираясь лишь на силы своего королевства, он едва ли сможет взять верх над противником, если предварительно не привлечет на свою сторону, с помощью денег, могущественных сеньоров или некоторых из двенадцати пэров и прочих баронов Франции. Поэтому он часто просил своих ближайших советников, чтобы они соизволили высказать ему по этому поводу дельные соображения и светлые мысли, ибо он не хотел ничего предпринимать самочинно.
В конце концов советники ему дружно ответили: «Дело кажется нам столь большим и трудновыполнимым, что мы не осмелимся взяться за него или высказать по нему твердое решение. Но, дорогой государь, мы вам советуем, чтобы, если вам угодно, вы отправили послов, надежных и хорошо осведомленных о ваших намерениях, к благородному графу Эно, вашему тестю, и к мессиру Жану д'Эно, его брату, который до сей поры столь отважно служил вам. Попросите их по-дружески, чтобы они соизволили дать вам совет по этому поводу. Ведь они лучше нас знают, как в таких случаях надлежит действовать, а, кроме того, они обязаны сильно беречь вашу честь и выгоду из любви к вашей супруге. Если они одобрят ваш замысел, то они же смогут вам и подсказать, союз с какими сеньорами будет для вас наиболее полезен и как именно их можно привлечь на вашу сторону». — «С этим советом, — сказал благородный король, — я вполне согласен, ибо он кажется мне разумным и правильным, и я поступлю в точном соответствии с ним». Затем он попросил благородного прелата епископа Линкольнского[274], чтобы он соизволил исполнить это задание ради него. Кроме того, он попросил двух рыцарей-банеретов, которые там присутствовали (их имена я забыл), и двух клириков-правоведов[275], чтобы они согласились составить компанию названному епископу. Они вовсе не пожелали ответить отказом на просьбу столь благородного короля и охотно согласились ее исполнить. Нимало не медля, они собрались в путь, переправились за море и вскоре прибыли в Валансьенн, что в Эно. Там они предстали перед благородным графом, который лежал в постели и так сильно страдал от подагры и песка в моче, что не мог двигаться. Там же нашли они и графского брата, мессира Жана д'Эно. Их, разумеется, на славу почтили и попотчевали, но об этом ни к чему подробно распространяться.
Когда их подобающим образом угостили, они поведали благородному графу и его брату о цели своего посольства. Рассказав, почему они были срочно посланы в Эно, послы поведали обо всех опасениях, которые, как вы слышали, испытывал благородный король. Когда благородный граф узнал о причине их посольства и выслушал соображения и сомнения, высказанные королем перед его советом, то сразу проявил к делу большое любопытство. Он сказал, что король не обделен умом, коль скоро он так хорошо оценил все эти возможности и опасности. Ибо когда хочешь предпринять какое-нибудь большое дело, следует хорошенько обдумать, как его можно осуществить, и тщательно просчитать все вероятные последствия. Затем благородный граф продолжил: «Если король, с Божьей помощью, сумеет преуспеть в этом деле, я испытаю большую радость. Можете не сомневаться, что я куда больше желаю выгоды ему, мужу моей дочери, нежели королю Филиппу, который для меня оказался совершенно бесполезен, хотя я и женат на его сестре. Более того, он тайно расстроил брак одной из моих дочерей с юным герцогом Брабантским и придержал этого жениха для одной из своих собственных дочек. Поэтому я не откажу в помощи моему дорогому и возлюбленному зятю, королю Англии, если он со своими советниками решит, что должен взяться за это дело. Я помогу ему и словом и делом изо всех моих сил, и так же поступит мессир Жан, мой брат, который прежде уже служил ему. Однако знайте, что, помимо нашей помощи, обязательно нужна еще и другая, ибо графство Эно — слишком маленькое владение по сравнению с королевством Французским, а Англия слишком далека от нас, чтобы своевременно оказать нам помощь».
«Конечно, сир, вы дали нам превосходный совет и выказали нам очень большую приветливость и любезность, за что мы вас благодарим от имени нашего короля, — ответил за всех других благородный прелат епископ Линкольнский, и добавил еще: — Однако, дорогой сир, посоветуйте же нам, какие сеньоры могли бы оказаться самыми полезными союзниками для нашего государя-короля, дабы мы могли передать ему ваш ответ». — «Клянусь своей душой! — сказал тогда граф. — Я не могу припомнить и назвать сеньоров, способных лучше ему помочь в этом деле, чем герцог Брабантский, который является его двоюродным братом, епископ Льежский, герцог Гельдернский, архиепископ Кёльнский,
