Корея. Власть, идеология, культура - Константин Валерианович Асмолов
Вторым следствием персонализма является то, что чиновники определяют свою работу в терминах личных отношений, а личные отношения между друзьями могут превалировать над отношениями между коллегами. Это порождает фаворитизм и решение проблем через нужного человека.
С другой стороны, при служебной ошибке или неудачной стратегии предложенного курса бюрократическая система предпочитает объяснять причины случившегося не столько недостатками самой стратегии действий, сколько виной отдельной личности. На чиновника возлагают ответственность за любой сбой в работе его ведомства, и поиск козла отпущения, виноватого во всех грехах, часто встречается в корейской политической жизни.
Данный момент хорошо проявился в том, как в правление Ким Дэ Чжуна все пытались найти какого-то одного виновника кризиса 1997 г. и наступления эры МВФ, будь то правительство Ким Ён Сама, чеболи или внешние козни, и никто не хотел подумать, что у этого явления причины комплексные. Один из последних по времени примеров – политический кризис 2016–17 гг., когда «шаманка Чхве Сун Силь» «оказывалась причастна» практически к каждому провалу или скандалу.
Третье следствие – то, что любой конфликт между людьми или организациями стараются погасить хотя бы в рамках церемониальной вежливости. В результате персонализм тоже является одним из факторов, препятствующих развитию дискуссии, так как открытая критика своих расценивается как подрыв благоприятного психологического климата. Эта традиция «сохранения лица» имеет еще одну, не столь приятную сторону. Если вы в чем-то провинились, то в Корее никто ничего не скажет вам прямо. Санкции нагрянут неожиданно как гром среди ясного неба.
Персонализм можно считать и определенной причиной представлений о том, что человек, обладающий высокими моральными качествами, может равно успешно руководить чем угодно. Уважение к инженеру и технократу как мастеру профессиональных навыков появилось в стране в период японской оккупации, а затем активно пропагандировалось при Пак Чон Хи. В этом, кстати, существенное отличие его кадровой политики от северокорейской, где предпочитался принцип перебрасывания доказавших свою верность партийных чиновников с одного важного участка на другой. «Для проведения правильной линии» выдающийся деятель ТПК мог руководить сначала текстильной промышленностью, потом – обкомом партии, а потом – резидентурой в Южной Корее.
Кроме того, в сочетании с иерархичностью персонализм замедляет сменяемость кадров и темп карьерного роста молодежи, так как снять кого-то с должности или уволить означает нанести ему эмоциональную травму, а слишком быстрый карьерный рост молодого как бы обижает тех, кто рассчитывал «честно отработать» свое повышение. Именно поэтому в рамках корейской бюрократической системы очень часто встречаются должности, на которые как бы сдвигают работников, исчерпавших свою способность к росту уровня компетентности, но являющихся честными и добросовестными служаками, выбрасывать которых из структуры было бы проявлением нелояльности со стороны руководства.
Ритуализация как ориентация на традиции и внешнюю форму
Понятно, что каждое общество имеет свои ритуалы и формализованные нормы. В бюрократической культуре роль традиции часто играет должностная инструкция. Но в корейском обществе сила традиции или ритуала настолько велика, что человек становится его рабом. В результате форма часто замещает содержание, а буква вытесняет дух.
Впрочем, стоит разделять собственно традиционализм как стремление жить по канонам старины и желание поддерживать Ритуал, который в дальневосточной культуре трактуется как «принятые этические нормы общественного поведения».
Позитивной стороной приверженности традициям и ритуалам является то, что общение посредством ритуала быстрее и точнее, чем вербальное, поскольку существует целая система принятых кодов поведения. Кроме этого, система ритуала, безусловно, является хорошей гарантией поддержания стабильности и порядка, поскольку политический порядок становится как бы социальным или этическим, ибо ритуал есть часть не политической, а общественной жизни. Ритуал также позволяет более четко формировать социальные роли.
Главное негативное проявление традиционализма в административной культуре – то, что у нас принято называть формализмом. Такая практика, естественно, способствует процветанию косности и консерватизма и отягощена тем, что действовать по инструкциям – не обязательно значит действовать по закону.
Второй эффект ритуализации – придание большого внимания внешним, «протокольным» аспектам ритуала. В бюрократии это внимание к протоколу превращается во внимание к оформлению документа или идеи, из чего вытекает достаточно много бумажной работы. Все должно быть ритуально оформлено даже в мелочах. Это проявляется и в корейской системе аудита, который обращает гораздо больше внимания на правильность оформления документов, чем на отрицательный результат деятельности, ответственность за который может быть ниже, чем за несоблюдение ритуала.
Сочетание иерархичности и формализма порождает достаточно развитую систему многочисленных символов, обозначающих принадлежность человека к той или иной системе и его статус в ней. Для корейских учебных заведений, учреждений и даже частных фирм типично наличие форменной одежды – как специальной формы, так и одежды единого стиля, имеющего, правда, некую отличительную особенность.
Сочетание формализма и авторитарности выставляет очень жесткие требования и к внешнему виду подчиненных. Вплоть до второй половины 1990-х гг. длинные волосы у мужчины были «привилегией» исключительно студенческой молодежи, а привычка корейцев носить костюмы с галстуками вне работы нередко шокировала европейцев-шестидесятников.
Третий эффект ритуализации заключается в том, что стремление действовать строго по инструкции мешает эффективно мобилизовать энергию чиновников, ибо соблюдение всех, даже незначительных, формальностей не способствует быстроте решения проблемы. К тому же за стенку инструкции всегда можно спрятаться: «Никто не может критиковать меня, если я делаю все по правилам».
Ориентация на традицию усиливает и инерцию мышления, поскольку приоритет отдается каноническому способу решения проблемы. Новые идеи воспринимаются с трудом, а отсутствие единомыслия – как беспорядок.
Встав на стык ритуализации и персонализма, обратимся теперь к ритуалу как комплексу этических норм, с которым тесно связаны концепция потери лица. Автор часто сталкивался с мнением, что для корейца, совершившего проступок, основной причиной раскаяния является не чувство совершенного греха, а чувство стыда оттого, что он совершил акт, позорный в глазах окружающих. В результате человек заботится не столько о своем внутреннем облике, сколько о том, как он выглядит в глазах других.
Нематериализм как демонстрируемое пренебрежение к материальным ценностям и преобладание моральных методов стимулирования над материальными
Несмотря на сильное влияние западной/американской культуры «капиталистического предпринимательства», тенденция не ставить материальные блага на первое место по-прежнему сильна. Стремление к получению богатства любой ценой вызывает пренебрежение. Значительная часть профессуры при первой возможности
