История Великого мятежа - Эдуард Гайд лорд Кларендон

он, граф, обнаружил, что на якоре у Гельветслюйса стоит с поднятыми флагами флотилия судов, являющихся частью королевского флота Англии. А потому, на основании полномочий, полученных им от Парламента — который назначил его лордом верховным адмиралом Англии — он требует, чтобы адмирал или командующий названной эскадрой спустил флаг, а капитаны и матросы сдались сами и передали свои корабли ему, как лорд-адмиралу Англии, дабы этими судами могли впоследствии распоряжаться король и Парламент. Той же властью он пообещал освобождение от ответственности за уже содеянное всем, кто изъявит готовность ему подчиниться.

После этого требования — хотя оно было встречено с должным негодованием и не произвело ни малейшего впечатления ни на офицеров, ни (как поначалу казалось) на простых матросов — Уорвик по-прежнему оставался в непосредственной близости о королевского флота; и за это время, прибегая к вкрадчивым внушениям и посылая множество своих моряков на берег в Гельветслюйс, где они могли свободно беседовать со своими старыми товарищами, он сумел оказать сильнейшее развращающее действие на умы многих матросов, так что впоследствии обнаружилось, что многие из них были им подкуплены; некоторые поднялись на борт его судов, другие же остались на кораблях принца, где причинили затем еще больше вреда. Впрочем, это пагубное соседство двух флотов продолжалось недолго. Пора года и обычные для тех краев в сентябре месяце жестокие ветры вынудили Уорвика удалиться от голландских берегов; он вернулся в Даунс, где стал ждать новых приказов.

Ко всем этим тревогам и неурядицам добавилось еще одно, худшее несчастье, случившееся тогда же, — болезнь принца; несколько дней ему нездоровилось, после чего стало ясно, что у Его Высочества оспа. Бывшие при нем особы пришли в совершенное отчаяние, ведь они знали, сколь многое зависит от сохранения его драгоценной жизни, и пока они, как они думали, находилась в опасности, всеми ими владел неописуемый ужас. Однако, по великой благости и милости Божией, через несколько дней угроза смерти миновала, а уже месяц спустя принц оправился от болезни настолько, что смог лично заняться своими делами, оказавшимися к тому времени в чрезвычайно запутанном и печальном положении.

Прежде всего прочего принцу нужно было обдумать и безотлагательно решить два вопроса, ни один из которых уже не оставлял времени для совещаний и обсуждений. Во-первых — как обеспечить флот жалованьем и провиантом и успокоить мятежные настроения матросов, не желавших подчиняться своим офицерам; во-вторых — как ему следует распорядиться флотом после того, как моряки получат деньги и провизию.

Что до первого, то в состав флота ранее были включены несколько судов с богатым грузом на борту, и если бы эти товары удалось теперь продать за настоящую цену, то вырученных денег хватило бы для того, чтобы заплатить жалованье матросам и запастись провиантом на четыре месяца вперед. Многим лондонским купцам очень хотелось выкупить собственные товары, прежде у них изъятые; другим же купцам в Лондоне было поручено приобретать остальное. Но все они знали, что находящиеся на судах грузы не могут быть доставлены на какой-либо другой рынок и их придется продавать на месте, а потому решили хорошенько на этом деле заработать. Сверх того многие требовали возвращения долгов, ведь принц, еще находясь в устье Темзы, пообещал уплатить долги с первых же сумм, полученных при продаже товаров с таких-то судов. Другие же особы ссылались на подобные обязательства, касавшиеся других судов, так что при распродаже товаров обладателям этих обязательств (или назначенным ими лицам) и было поручено заключать сделки с покупателями — дабы обеспечить им возвращение долгов с первых же вырученных средств. Таким образом, в порядке погашения долгов перед ними эти люди получали вдвое большие суммы.

Однако еще более скверным обстоятельством, чем все вышеописанное, явилось известие, полученное принцем Уэльским от принца Оранского, а именно: Генеральные штаты задались вопросом, как им следует поступить, если английский Парламент (наводивший теперь на всех ужас) вдруг потребует возвращения тех принадлежавших купцам товаров, которые были незаконно захвачены в Даунсе, доставлены в голландские порты и там выставлены на продажу? Принц Оранский объяснил, что обычно подобные вопросы не поднимаются в Генеральных штатах без причины, и посоветовал принцу, не теряя времени, сбыть все, что только можно сейчас продать — чтобы люди, которые приобретут соответствующие товары, также оказались кровно заинтересованы в том, чтобы доказать законность своей покупки. По этой, а также по другим, описанным выше причинам договор о продаже спешно заключались с каждым, кто выражал желание что-либо купить; сами же покупатели шли на подобные сделки лишь в том случае, если могли твердо рассчитывать на крупные барыши.

Как только необходимые средства были получены, их направили на суда для выплаты жалованья, а принц совершил поездку на флот, дабы посетить корабли и поднять дух матросов, которые вели себя весьма своевольно — отчасти вследствие коварных внушений со стороны тех, кто очень не хотел видеть доброе согласие между матросами и офицерами.

Еще больше трудностей представлял второй из требовавших решения вопросов: как следует использовать флот и кто должен им командовать? Хотя в известии о начавшихся в Генеральных штатах дебатах, полученном Его Королевским Высочеством от принца Оранского, речь шла пока лишь о торговых судах, захваченных в качестве призов, нетрудно было догадаться, что поднятый Штатами вопрос будет логическим образом расширен и поставлен в отношении не только купеческих судов, но и кораблей королевского флота. Принц понимал, что именно это более всего прочего необходимо для удаления его флота из портов Соединенных Провинций и что самим Генеральным штатам очень хочется поскорее от него избавиться.

Было вполне очевидно, что принц Руперт давно мечтает получить в свои руки начальство над флотом, и это его желание, хотя и осуществлявшееся со всевозможной скрытностью, явилось причиной великого множества интриг, целью коих было разжечь недовольство матросов, поддержать в них дух непокорства и усилить предубеждение, которое они уже питали против Баттена. По правде сказать, у принца просто не было тогда на примете другого человека, кроме Руперта, которому можно было бы поручить командование флотом; а поскольку сам флот, за полным отсутствием иного выбора, было совершенно необходимо увести в Манстер (который выступил на стороне короля), переход же в Ирландию, из-за безраздельного господства Парламента на море, был сопряжен с величайшими и неизбежными опасностями, то замысел этот нужно было хранить в глубокой тайне. Поэтому решили, что адмиралом флота должен стать принц Руперт, а сам флот должен отплыть в Ирландию. Подобное назначение, как и сама ирландская экспедиция, вселяли добрые надежды еще и ввиду наличия большого числа