Биология в фокусе. Естественные отделения университетов Российской империи (1830–1900) - Екатерина Юрьевна Жарова

человек с лишком, не более десяти–пятнадцати. Его добротой немилосердно злоупотребляли на экзамене, отвечая не по вытянутым, а по собственным билетам»[658]. Заинтересованность ботаникой среди студентов была очень низкая, в том числе и потому, что демонстраций не было: «Симпатичный, тихий старичок, Ф.‑Вальдгейм читал свой предмет так, как бы говорил студентам: вот, господа, я свое дело делаю добросовестно, а вы слушаете или не слушаете меня, мне все равно. Впрочем, говорили, что к естественникам он был взыскательнее, чем к медикам»[659].

О К. Ф. Кесслере оставил воспоминания зоолог А. М. Никольский, учившийся у него в конце 1870‑х гг.: «Маленький, худощавый, хорошо выбритый, он представлял собою тип добродушного русского немца. Он показывал чучела животных и скелеты, но никаких стенных таблиц у него не было. Описывая строение тела какого-нибудь животного, он рисовал его на доске, притом совершенно по-детски. Описывая, например, птицу, он говорил, что тело ее состоит из туловища (при этом он рисовал фигуру, похожую на яйцо), из шеи и головы с клювом (при этому шею и клюв он изображал прямой черточкой, а голову кружком), ноги и пальцы он рисовал тоже черточками, а хвост тремя черточками. В этом же роде рисунки давал он и при описании внутреннего устройства, например органов кровообращения. Выходило довольно смешно. Но читал Кесслер с увлечением и его охотно слушали»[660].

Несмотря на потери в профессорско-преподавательском корпусе, оба столичных университета все же сумели подготовить научную смену самостоятельно: в 1862 г. в Московском университете адъюнктами зоологии состояли ученики К. Ф. Рулье магистр зоологии А. П. Богданов и кандидат Я. А. Борзенков, адъюнктом ботаники – магистр ботаники С. А. Рачинский. Кстати, из них троих только Я. А. Борзенков был командирован за границу (1862–1864), и А. П. Богданов, и С. А. Рачинский ездили на стажировку в Европу за свой счет. В Петербургском университете в 1862 г. адъюнктом ботаники был ученик Л. С. Ценковского, магистр ботаники А. С. Фаминцын. Вторую кафедру зоологии (сравнительной анатомии и физиологии) занял выпускник медицинского факультета Дерптского университета, перешедший из Казанского университета, профессор Ф. В. Овсянников.

Другие университеты тоже имели некоторые успехи в подготовке будущих профессоров. В Харьковском университете в 1862 г. экстраординарным профессором ботаники служил выпускник его естественного отделения 32-летний А. С. Питра, доктор естественных наук. Вернувшийся в 1859 г. из научной стажировки А. Ф. Масловский занял место экстраординарного профессора зоологии. Еще одним профессором зоологии был А. В. Чернай, которому в 1862 г. исполнился 41 год. В Казанском университете кафедру зоологии занял сын профессора П. И. Вагнера, выпускник естественного отделения Казанского университета, доктор естественных наук (1855) 31-летний Н. П. Вагнер. После ухода в отставку П. Я. Корнух-Троцкого в 1858 г. кафедру ботаники занимал выпускник естественного отделения Университета святого Владимира А. О. Янович, который в 1863 г. был командирован за границу и в Казань уже не вернулся, заняв в 1865 г. кафедру ботаники во вновь открытом Новороссийском университете. В Университете святого Владимира, лишившемся профессора зоологии К. Ф. Кесслера в 1861 г., кафедра зоологии оказалась вакантной. Кафедру ботаники занимал 50-летний профессор А. С. Рогович.

После принятия устава 1863 г. университетские биологические кафедры оказались в еще более тяжелом положении, так как их число удвоилось: теперь требовалось заместить две должности ботаников и две зоологов. Согласно предыдущему уставу 1835 г. физико-математический факультет состоял из восьми кафедр, среди которых были кафедры химии, минералогии и геогнозии, ботаники, зоологии и технологии (с сельским хозяйством, лесоводством и архитектурой). Университетам полагались отчисления на содержание химической лаборатории (2000 рублей в год[661]), минералогического, ботанического и зоологического кабинетов (400–500 рублей, средства на ботанический кабинет отдельно не выделялись, использовались отчисления сумм ботанического сада, только в столичном университете сада не было). При этом штат включал только выплаты прозекторам и их помощникам, никаким другим вспомогательным работникам отдельные выплаты предусмотрены не были, существовала только единая строка – на содержание нижних служителей. Устав 1863 г. значительно расширил число естественно-научных кафедр: опытная химия, теоретическая химия, минералогия, геогнозия и палеонтология, морфология и систематика растений, анатомия и физиология растений, сравнительная анатомия и систематика животных, анатомия человека и физиология животных, техническая химия, агрономическая химия (иногда агрономия). Увеличилось и число кабинетов и лабораторий (химическая лаборатория и кабинет, минералогический кабинет с лабораторией, кабинет геологический и палеонтологический, ботанический кабинет, зоологический кабинет с лабораторией, зоотомический кабинет с лабораторией, физиологический кабинет, технический кабинет с лабораторией, агрономический кабинет с лабораторией), однако некоторые из них появились только после принятия устава 1863 г. и еще долго оставались в зачаточном состоянии, так как не могли получить даже отдельное помещение. Появилась и строка с жалованьем лаборантам. Их полагалось шесть (четыре в столичном университете без медицинского факультета), и каждому в год должно было выплачиваться 800 рублей (150 столовых). Ординарный профессор получал 3000. То есть лаборант получал почти в четыре раза меньше профессора.

Помимо того, что в университетах появились новые кафедры, лаборатории и должности лаборантов, в 1865 г. был открыт еще один университет – Новороссийский. Еще в 1862 г. министерство приняло меры к подготовке профессоров: за период с 1862 по 1865 г. за границу были отправлены П. Т. Степанов, И. И. Мечников (Харьковский университет), О. М. Паульсон, Н. И. Бакст (Петербургский университет), Н. М. Мельников, Н. О. Ковалевский (Казанский университет), Я. Я. Вальц, А. О. Янович (Университет святого Владимира), А. И. Бабухин (Московский университет). Все они, вернувшись, заняли места приват-доцентов или экстраординарных профессоров в университетах (не всегда в тех, от которых отправлялись, – О. М. Паульсон был отправлен в Киев, А. О. Янович, И. И. Мечников – в Одессу).

Тем не менее, несмотря на усилия, некоторые кафедры оставались вакантными. По данным «Журнала Министерства народного просвещения», в 1866 г. в университетах оказались незамещенными следующие кафедры биологического профиля[662]:

• анатомии и физиологии растений Петербургского университета при одном приват-доценте (им был А. С. Фаминцын, в 1867 г. избранный экстраординарным профессором);

• ботаники Казанского университета, которая получила постоянного преподавателя только в 1868 г., – после защиты магистерской диссертации в Казань переехал приват-доцент Харьковского университета Н. Ф. Леваковский, второй преподаватель ботаники в Казанском университете появился лишь в 1871 г. – доцентом был назначен еще один выпускник Харьковского университета Н. В. Сорокин;

• зоологии Университета святого Владимира при одном приват-доценте О. М. Паульсоне, который лишь в 1867 г. защитил магистерскую диссертацию, а должность экстраординарного профессора получил в 1876 г. после защиты докторской диссертации.

В 1860‑е гг. в университеты пришло поколение новых профессоров,