Ангел с разбитыми крыльями - Янина Логвин

— О, малышка, безусловно! У него очень красивые ноги, да и уши симпатичные. Я бы даже предположил, что у него отменный слух!

— Ну, я просто ещё не умею хорошо рисовать.

— А почему он не улыбается, как думаешь?

— Не знаю.

— Может, ему чего-то не хватает?

— Я нарисую ему крылья!

— Но тогда он улетит, и мы не узнаем ответ.

Мария задумывается, но вдруг уверенно мотает головкой, поглаживая правой ладонью левую руку, которая загипсована от лопатки до запястья.

— Нет, он не улетит, он останется.

— Почему ты так решила?

— Потому что он выбрал нас, я знаю. И потому что обещал.

Рисование помогало Вишенке восстановиться, а наши разговоры с ней — увидеть мир вокруг. Сейчас он заключался в больничных апартаментах, но мы всегда умели сбежать от настоящего в книги или в мечты. И я готова была отвечать на её вопросы бесконечно и радоваться ее маленьким радостям.

Увидев подарки от Дона Марио, она теряется, но любопытство берет верх, и в глазках появляется осторожная радость.

— … Мамочка, тут написано «Сердечно ваш, Марио Санторо». А кто это?

— Это очень уважаемый и достойный человек, золотце. Он наш друг.

— А почему все называют тебя синьора Санторо?

— Потому что теперь это мое имя. И твое тоже. Ты теперь Мария Санторо.

— Как странно. Он что, твой муж?

— О, нет, — я улыбаюсь. — Он мне в дедушки годится. Но так уж случилось, что он теперь наш родственник. Ты не должна его бояться, когда увидишь, хотя вид у него очень строгий. А голос такой, что может запросто любого хулигана приструнить! Но мне почему-то кажется, что ты ему понравишься. Иначе зачем бы он прислал тебе подарки?

— Платья очень красивые.

— Да, очень.

— Мамочка, а у меня волосы вырастут такие же длинные, как у тебя? Ты такая красивая без парика!

— Конечно, золотце! Ещё лучше! Мы больше не будем их красить и стричь. И прятаться не будем.

— Почему?

— Потому что чудовище отравилось своей злобой и погибло. Его больше нет, оно никогда не вернется! И мальчик Ма́рио тоже. Ты всегда будешь моей дорогой Марией.

Вишенка молчит и внимательно смотрит на меня, словно читает в моем взгляде гораздо больше правды, чем я говорю. Не удивительно. Существуют моменты, которые понимаешь без слов.

— Его победил Ангел?

Ну что тут скажешь.

— Да, он победил его. У Ангела есть имя — Адам Санторо, и он теперь мой муж. Дон Марио — его дедушка, вот почему он прислал тебе книги и все эти подарки. Но после битвы с чудовищем Ангел ранен, и я не знаю, что с ним. Однако верю всем сердцем, что он поправится.

— Ангел твой муж?

— Да, Мари. Вот почему меня называют синьора Санторо.

— Мамочка, а где мы будем жить, когда уедем отсюда? У синьоры Лидии?

— Я не знаю. Я правда не знаю, золотце.

Сегодня врач впервые разрешил нам выйти за пределы санатория, и я пообещала дочери сводить ее в кафе и посмотреть на город, украшенный к Рождеству.

Я одеваю её в новое платье и сапожки. Осторожно креплю сломанную ручку в специальный бандаж и надеваю очень милую шапку с помпоном, оказавшуюся среди обновок.

Марии так непривычно видеть себя в платье, да ещё и в таком красивом, что она никак не может отойти от зеркала, с осторожным восторгом рассматривая бархатные оборки. А я искренне любуюсь своей девочкой, стараясь не показать слез. Мне нельзя спугнуть её желание увидеть себя новую, она так долго была мальчишкой, что заслужила эти минуты женской радости.

Я надеваю одежду, которая была со мной, и мы выходим на прогулку. Идём вдоль прибрежной каменной террасы, спускающейся с высоты холма, слушая шум волн, разбивающихся о скалистый берег, и ощущая свежий бриз на щеках.

Невероятно, скоро Рождество, а солнце разогнало тучи над Сардинией и окрасило море в синий цвет. Вдалеке виднеются белые яхты, взмывают в небо чайки, зелёные сосны и можжевельник источают хвойный аромат, и Вишенка крепко держит меня за руку, жадно впитывая настроение нового места и нового дня.

Мы какое-то время гуляем, пока аллейка не приводит нас в красивый город с уютной атмосферой морского курорта. Здесь гораздо оживленнее, чем на берегу, много гуляющих и прохожих, однако зимнюю Ольбию не сравнить с шумным Миланом, и можно спокойно ходить, рассматривать всё вокруг, не боясь толчеи и риска задеть травмированную ручку Марии.

Можно вдыхать запах ароматного кофе и свежей выпечки, смотреть на витрины со всевозможными пирожными, и мы с удовольствием замедляем шаг, оказавшись на улочке с уютными кафе.

— Кажется, я нашла самые аппетитные на свете канно́ли! Зайдем внутрь, Вишенка? — предлагаю дочке, увидев в витрине вафельные трубочки с мягким кремом и шоколадной крошкой.

— Зайдем!

Внутри кафе тепло и уютно. На окнах горят разноцветные гирлянды, стены украшены атласными лентами и шишками, а возле наряженной елки на красивой стойке разместили рождественский вертеп и фигурки ангелов.

Мы садимся за свободный столик, раздеваемся и делаем заказ — мясное рагу с овощами, как основное блюдо, ореховый латте и трубочки канноли на десерт. Аппетит нас в последнее время не радовал, но прогулка обеим пошла на пользу, и щечки у Марии порозовели.

Кафе небольшое, посетителей немного, и мы наслаждаемся обедом не торопясь. За соседним столиком сидят три девушки и что-то оживленно обсуждают между собой, приятно дополняя атмосферу негромким смехом.

И я бы не обратила на них внимания, если бы в какой-то момент в кафе не вошла четвертая девушка — красивая блондинка с сияющими глазами, и не произнесла с таким искренним восторгом в голосе, что мы с Мари невольно повернули головы:

— Девочки, знаю, что опоздала! Но у меня уважительная причина! Я сейчас в гостинице видела такого потрясающего парня, что у меня случилась дезориентация во времени и отвал челюсти! Представьте, я спускаюсь вниз, а он стоит в холле и разговаривает с консьержем — снимает номер и спрашивает про какой-то местный санаторий. Красивый, как мечта! И этого мало, чтобы описать! Я таких ещё не встречала!

— Моника, не выдумывай! Ты только неделю назад рассталась с Джильермо и грозилась целый год не смотреть на парней! Говорила, что все они мезозойцы небритые и тебя раздражают.

— Девочки, вы не понимаете, это химия! Как только он куртку снял и показал плечи, я встала перед ним, как вкопанная. Он повернулся и спрашивает: «Что вам нужно?», а я возьми и скажи: «Тебя. Надеюсь, ты