Ангел с разбитыми крыльями - Янина Логвин

— Карлос? — холодно обращаюсь к присутствующему в кабинете мужчине, давая сыщику понять, что если он останется — его молчание будет равноценно слову, которое он дал главе клана.

Леоне сухо кивает, а дед дает отмашку рукой.

— Говори! Карлос знает о нас больше, чем я сам! Да у тебя всё на лице написано!

— Чёрт.… нет! Это ничего не меняет! — отвечаю резче, чем должен бы в этом доме. — Ничего! Не знаю, насмешка наша встреча с Евой или игра судьбы, но ей ничего не известно о Санторо. Ренцо заплатит жизнью за убийство Ремиджио и Лары, я поклялся и совершу вендетту любой ценой! Но Ева для меня та же, кем для твоего сына была Лара — так понятно, Марио? Плевать, кто отец! Я не откажусь от нее, а значит и от ее дочери. Я хочу, чтобы ты считался с этим при любых исходах. Особенно, когда я пойду за Ренцо!

Я выдыхаю и твердо произношу то главное, что меня волнует больше всего:

— Дед, я прошу тебя взять их под крыло семьи Санторо.

Мы всё ещё меряем друг друга тяжелыми взглядами, когда к столу подходит Селеста и кладет руку на локоть своего мужчины. Говорит устало, но вместе с этим уверенно — профессионально давая оценку происходящему:

— Успокойся, Марио. Ты сам всё видел. Кто в своем уме сотворит такое с матерью своего ребенка?… Карлос, — обращается она к Леоне, — покажите Адаму то, что я попросила вас пока убрать. Но сначала передайте мне второй конверт.

Она берет конверт, достает из него фотографии и раскладывает на столе. Пододвигает ко мне. На них снова Ева и Лоренцо Фальконе. На улице. В фойе ресторана. Возле стола-рулетки в казино. На палубе яхты.

— Посмотри на фотографии, Адам, — просит Селеста, — он окружил ее роскошью и обвешал драгоценностями, но она не выглядит счастливой, как могла бы выглядеть девушка из небогатого пригорода. На всех снимках Ева Соле сторонится Фальконе, не касается и не смотрит в его сторону. Не улыбается, принимая закрытые позы.

Как психолог, я бы сказала, что она угнетена и сломлена чужой волей. Зато Фальконе напротив доволен жизнью, не отпускает ее от себя и следит, как коршун.

Женщина замолкает, выжидающе смотрит на меня, и я прошу:

— Говори, Сел.

— Он следил за ней с пятнадцати лет. Судя по всему, убил всех, кто был причастен к ее изнасилованию. Осыпал подарками, но при этом избивал до полусмерти и покалечил мать. Когда Ева пропала, проломил череп ее отцу, а когда не нашел пропажу — сжег их дом. Сломал ребра и стрелял в неё, но при этом развелся с женой и купил очень дорогое кольцо, собираясь жениться на Еве.… Адам, ты видел одну сторону, но есть другая.

Селеста берет следующий конверт и достает из него новую пачку фотографий. Передает мне, обращаясь к Леоне:

— Карлос, пожалуйста, повторите Адаму то, что рассказали нам с Марио. Только прежде выпейте воды.

Она понимает: мне нужна минута, чтобы осознать, что именно я вижу, и снова обрести способность дышать. Потому что стоит взглянуть на снимки — и глаза мгновенно слепнут, а горло окончательно захлестывает удавка гнева.

Я о многом догадывался, но не ожидал увидеть это сам.

На лице Леоне по-прежнему не отражается никаких чувств, когда он продолжает рассказ, пока я пытаюсь взять себя в руки, не в силах оторвать взгляд от фотографий, на которых почти невозможно узнать Еву, настолько она избита и иссечена кровоточащими порезами.

— Я случайно достал эти снимки, их давно нет в отделе судебной медэкспертизы, но у Фальконе достаточно недоброжелателей в Неаполе, чтобы кое-что сохранить, если за это хорошо заплатят.

Они сделаны три года назад сотрудником медицинской полиции в госпитале, куда Еву доставили после дорожной аварии, во время которой она якобы вылетела через лобовое стекло. Одному из дежурных врачей показалось странным, что у поступившей без сознания девушки на шее следы удушения, нет нижнего белья, явные следы насилия и гематомы по всему телу. А также следы от огнестрельных ранений и многочисленные порезы, не соответствующие одежде.

Но в больничной выписке, которую я нашел в картотеке пациентов, уже ничего похожего не упоминается. Сказано лишь о нестабильном психологическом состоянии пациентки, панических атаках и депрессии, сменяющих друг друга, вызванных аварией и возможным приемом наркотических веществ.

— Ложь! — не выдерживаю я. — Ева слишком любит дочь, чтобы рисковать своей жизнью!

Карлос сдержанно кивает.

— Лечение в госпитале оплатил Лоренцо Фальконе. Он же и избил Еву, других объяснений нет. Для всех, кто его окружал, не было секретом, что он помешан на своей любовнице и ревновал к ней собственную тень. Судя по слухам, в тот день он застал ее со своим братом и охранником, после чего первому отрубил руку, а второго застрелил.

Человек Фальконе, с которым я общался, подтвердил, что Гвидо был в числе парней, изнасиловавших Еву в шестнадцать лет, и не раз хвастался этим за спиной Лоренцо, обещая дождаться момента, когда она ему надоест. Ева боялась и сторонилась обоих братьев, так что можно с уверенностью сказать, включая характер ран на фотографиях, что снова имело место насилие.

— Чёртовы ублюдки! — я срываюсь, только силой воли не смяв фотографии, хотя это и стоит мне труда. — Видит Бог, я доберусь до обоих и, клянусь, мир будет чище без этих мразей!

— Гвидо мертв, — сдержанно сообщает Леоне. — Лоренцо убил его вскоре после исчезновения Евы. Сложно сказать, что случилось между синьориной Соле и старшим из братьев Фальконе в их последнюю встречу, но с тех пор у него шрам на щеке и парализована половина лица. Он ищет ее по обвинению в нападении и краже. Продолжает искать всё это время, нанимая частных детективов, и последние сведения не обнадеживают.

— Адам, — вновь заговаривает Селеста. — Лоренцо Фальконе — жестокий психопат с маниакальной зависимостью. Ева для него — предмет вожделения и ненависти, больной страсти, вот что я хочу сказать. Он не успокоится, пока не найдет ее и не заставит заплатить за свои, как он считает, страдания. Но хуже то, что он её, похоже, уже нашёл….

Глава 18

Ева

Почему я не почувствовала опасность? Как могла отпустить от себя Марию?!

Её нигде нет. Ни в школьном классе, ни в учебных коридорах, по которым я бегу, захлебываясь от