Преследуй меня - Бьянка Коул

Я смотрю, как она уходит, вспоминая медицинские заключения, которые Алексей получила вчера.

Я смотрю, как София исчезает наверху по широкой лестнице, ее бордовое шелковое платье шуршит по мрамору. Знание тяжелым грузом лежит у меня в груди — нетронутые медицинские записи Антонио, инсценированные визиты в больницу, сложная паутина лжи, которую они сплели, чтобы привести ее сюда.

Но есть что-то в точном наклоне ее плеч, в аккуратной постановке каждого шага. Моя София изменилась за последние недели. Владелица галереи, которая не скрывала своего сердца, превратилась в нечто гораздо более опасное.

Я допиваю вино, позволяя Марио болтать о каком-то деловом предприятии. Мои мысли остаются наверху, с ней. Я планировал, как раскрыть обман Антонио и как смягчить это последнее предательство. Но, наблюдая за ней сегодня вечером, отмечая каждый просчитанный жест и взвешенную реакцию, я подозреваю, что она уже собрала все по кусочкам.

Позже, когда я проскальзываю в нашу постель, она прижимается ко мне с отработанной грацией. Ее тело, как всегда, идеально прилегает к моему, но под ее кожей ощущается новое напряжение. Когда она поворачивается, чтобы поцеловать меня, в ее движениях есть нарочитость, которая говорит скорее об отвлеченности, чем о желании.

Я прижимаю ее к себе, требуя ее рта, и она отвечает с отчаянной интенсивностью. Ее руки сжимают мои плечи, требуя большего контакта, большего давления. Она пытается увести нас обоих за пределы связного мышления, за пределы любой возможности разговора.

Ее поцелуй жадный, ее язык обводит складку моих губ, пока я не открываюсь для нее. На вкус она как вино и кипящий гнев, от которого напрягается каждый мускул в моем теле. Я перекатываюсь, чтобы прижать ее к матрасу, наслаждаясь прижатием ее тела к моему. Моя малышка — это симфония потребности — каждый изгиб и плоскость ее тела поют для меня.

Я запускаю пальцы в ее волосы, перебирая шелковистые пряди на затылке. Она дрожит подо мной, ее тело выгибается навстречу моему. Ее голова откидывается назад, обнажая изящную колонну шеи. Я впиваюсь в нее зубами, отмечая ее, пробуя соль ее кожи, когда посасываю достаточно сильно, чтобы оставить синяк. Ей нравится, когда это немного грубо, моя дикая девочка.

— Николай, — выдыхает она, впиваясь пальцами мне в плечи. — Папочка, пожалуйста.

Это слово срывается с ее губ, заставляя мой член набухать. Я колеблюсь, мои руки сжимаются на ее бедрах. Ее лицо раскраснелось, глаза полуприкрыты от желания, и она хочет этого. Она хочет, чтобы я был ее папочкой.

Я наклоняюсь, прижимаясь губами к ее уху. — Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул, малышка? Это то, что нужно моей хорошей девочке?

Она дрожит. — Да, папочка. Пожалуйста.

Я оставляю свой собственнический след на ее шее, когда прижимаюсь к ней бедрами. Она влажная для меня, нетерпеливая, и я хочу раствориться в ней. Но ее глаза заманивают меня в ловушку — эти зелено-золотые глубины таят в себе такое доверие и необузданную потребность. Доверие, которое я заслужил, и потребность, которую я пробудил.

— Посмотри на меня. — Мой голос звучит как тихий приказ, которому она инстинктивно подчиняется. Ее глаза, светящиеся в полумраке, останавливаются на моих, когда я вхожу в нее. — Вот и все, моя хорошая девочка. Удерживай мой взгляд.

Я вхожу глубоко, заявляя на нее права. Ее спина выгибается над кроватью, и она закусывает губу, чтобы сдержать крик. — Папочка, — стонет она, ее ногти впиваются в мою кожу.

Я стону, когда она сжимается вокруг меня, каждая ее клеточка трепещет от желания. Я хочу излиться в нее, заклеймить ее как полностью мою. Но это слово, эта просьба требуют чего-то большего. Мне нужно увидеть, как она распадается ради меня, как рушатся ее барьеры.

Я протягиваю руку между нами, мой большой палец находит ее набухший бутон. — Ты такая влажная для меня. Такая тугая. Тебе нравится, когда я называю тебя «моя хорошая девочка», не так ли?

Она отчаянно кивает, и я вознаграждаю ее резким шлепком по заднице. Она вскрикивает, не сводя с меня глаз. — Еще раз, папочка.

— Такая требовательная, моя прекрасная малышка. Но ты еще не кончила для меня. Ты забыла о хороших манерах? — Я дразню ее, даже когда мои пальцы обводят ее чувствительный бугорок, хотя я знаю, что мои поддразнивания подводят ее к краю.

— Пожалуйста, папочка, — умоляет она. — Пожалуйста, позволь мне кончить.

— Кончай для меня. Но помни, кому ты принадлежишь. Помни, кто заставляет тебя чувствовать это.

Эта команда вызывает у нее оргазм, ее тело выгибается дугой, когда она разрушается вокруг меня. Ее стенки сжимаются и разжимаются, пульсируя от оргазма. Я разрушаюсь вместе с ней, выпуская свое семя глубоко внутри нее, когда я выкрикиваю ее имя.

Мы лежим, прижавшись друг к другу, мой лоб прижимается к ее. Ее щеки раскраснелись, волосы растрепались, а глаза ярко блестят от непролитых слез. Моя прекрасная София.

Я провожу пальцами по позвоночнику Софии, пока наше дыхание выравнивается. Ее кожа раскраснелась и согрелась под моими прикосновениями. — Когда ты поняла, что Антонио лгал о своем здоровье?

Она напрягается рядом со мной, затем приподнимается на локте. Ее глаза сужаются. — Как давно ты знаешь?

— Алексей вчера получил его медицинскую карту. Абсолютно здоров. — Я обхватываю ладонью ее щеку, изучая рассчитанную смену выражения ее лица. — Но ты уже знала это, не так ли?

— Ты не имел права получать доступ к этим записям. — В ее голосе звучат стальные нотки, которые заставляют мой член снова возбудиться.

— У меня есть полное право защищать то, что принадлежит мне. — Я крепче сжимаю ее бедро. — Ты играла с ними, малышка. Ведешь их именно туда, куда ты хочешь.

— Как будто ты не играл со мной? Со своими камерами наблюдения? — Она упирается ладонями мне в грудь, сопротивляясь, но я прижимаю ее к себе.

— Это было совсем другое.

— Правда? — Опасная улыбка изгибает ее губы. — По крайней мере, я училась у лучших.

То, как непринужденно она говорит об этой правде, острой, как любое лезвие, вызывает во мне желание. Моя дикая девочка действительно научилась охотиться. Ей подходит властность и то, как она сейчас держится, рассчитанная грация в ее движениях. Она приняла свою кровь Кастеллано с естественной легкостью.

— Ты злишься, что я навел справки о твоем отце.

— Я злюсь, что ты не сказал мне сразу. — Она проводит пальцем по моей груди. — Мы должны быть партнерами, Николай.

— Я могу сказать то же самое, малышка. — Я провожу большим пальцем по ее