Навязчивый мотив. Добро пожаловать! - Вероника Артт
– Да, – и добавила тише: – Немного.
Я драматично вздохнула.
– Не хочу тебя расстраивать… Но…
– Да говори уже! – приказала блондинка. – Что, что такое?
Одарив ее чистым, как родниковая вода, взглядом, я произнесла:
– Но, представляешь, он умер.
Повисла продолжительная пауза.
– Как?! – наконец ахнула девчонка.
– Да, такие дела… Вот пишу речь для похорон. – Взяв скетчбук, я вернулась на страницу с потешным наброском Криса и заметками о нем и показала девице.
Та в ужасе покачала головой, глядя на портрет.
– Да, это он… Ну и жесть… А как же машина? Она же там стоит, недалеко от магазина… – махнув рукой в сторону улицы, спросила пришедшая.
– Наверное, ее скоро заберут, – в ответ пожала плечами я.
Неловко переступив с ноги на ногу, девушка бросила на меня недоверчивый взгляд. Я же с миролюбивым видом терпеливо ожидала ее дальнейших слов или действий.
Заметив едва уловимый отпечаток печали на ее юном лице, на мгновение я ощутила неловкость, но после следующих слов девицы моя совесть умолкла, сказав на прощание: «Я умываю руки».
– Хорошо, а такой парнишка, ну, с разноцветной прической. Он тут? Вроде с музыкой что-то делает…
Брови мои поднялись вверх.
«Ого, наверное, это и имеют в виду, когда говорят: „Маршрут перестроен“».
Совладав с оравой эмоций, я скорбно кивнула:
– И он умер.
Блондинка снова принялась таращиться на меня с подозрением, и я картинно закрыла глаза руками:
– Такая потеря для мира музыки…
– Странно это как-то, – пробормотала гостья. Потоптавшись на месте, она, явно раздираемая недоверием и растерянностью, бросила: – Ладно. Тогда я пойду.
Окончательно одурев от происходящего, вместо слов прощания я захныкала в ладошки.
Когда гостья, все еще хмуро оглядываясь на меня, покинула магазин и пропала из поля зрения его больших витрин, я выпрямилась.
Сомневаюсь, что эта девчонка и в самом деле была приятельницей Криса и Мика. Да и если была – что с того? Подумаешь.
Подвинув к себе скетчбук, я снова попыталась что-нибудь набросать, но посетительница не выходила у меня из головы, затягивая в пучины размышлений.
Если наше общение с Крисом продолжит развиваться и набирать обороты, в итоге приведя к расцвету каких-либо отношений, то я неизбежно буду сталкиваться с тем, что существуют и другие люди, которым он симпатичен и интересен ввиду своей популярности. И для дальнейшего благополучия было важно, смогу я с этим мириться или нет.
В случае Криса, как и любого более-менее известного или медийного человека, поклонники – дань популярности. От тех, кому попросту импонирует творчество кумира, до куда более безумных фанатов, готовых залезть «под кожу» объекта обожания. Но здесь меня больше всего интересовало, как будет вести себя сам «кумир».
Поэтому я предполагала, что да, мне под силу смириться или даже скорее принять это. Причиной тому была одна простая истина: если человек рядом со мной в какой-то момент решит, что предать меня или играть на моих чувствах – занятная идея, то больше я не потрачу на него ни минуты своей жизни. Для меня он умрет. Я лично «похороню» его в почве прошлого, на которой будет произрастать мое будущее, избавленное от тех, кто пренебрегает мной. Наверное, для кого-то месть за измену – что-то вроде закрытия гештальта. Я же в этом случае просто исчезну из жизни человека, как и он из моей. Время летит быстро, и мне бы не хотелось тратить его на того, кто меня не любит и не ценит.
Сейчас мне все больше хотелось проводить время с Крисом, чтобы узнать его поближе. И дело было совсем не в желании развеять жуткие теории, что я строила на его счет – их после вчерашнего ужина я отодвинула на задний план и окрестила КБР, «Конспирологическим Бредом Ребекки». На самом деле парень давно, пусть я и бойкотировала это, но привлекал меня. И пускай первые волны этой симпатии были продиктованы ярким образом, харизмой и привлекательной внешностью – здесь я не собиралась юлить. Но, соприкоснувшись с ним чуть ближе, я выяснила, что это была лишь одна из его сторон. Другая же – спокойная, вдумчивая и уравновешенная, не вызывающая жгучего соблазна и кокетливого любопытства, – зарождала какие-то новые, более возвышенные, теплые и фундаментальные чувства.
В общем, как ни посмотри, я, похоже, начинала влюбляться. Признаться самой себе в этом не легко, но чем быстрее я это сделаю, тем быстрее пойму, чего хочу и в каком направлении мне двигаться во взаимоотношениях с Крисом.
Перевернув лист скетчбука, я начала вычерчивать линии перспективы[16].
Поэтому следовало быть готовой ко всему, учитывая, что я связываюсь с музыкантом, который может быть интересен не только мне, но и другим людям – как, например, той девушке, что зашла пару минут назад в магазин. Но паниковать и беспокоиться по этому поводу раньше времени мне не хотелось. Жить нужно сегодняшним днем, а то, чего мне хотелось сегодня: отринуть все переживания, мысли и тревоги и зарыться руками в мягкие волосы молодого человека, от которых чувствовался парфюм с нотками вишни, кожи и табака…
Я не сразу заметила, как губы мои тронула едва заметная улыбка.
Продолжая вычерчивать упорядоченные полочки, мыслями я вновь вернулась к той, что натолкнула меня на раздумья.
Несмотря на отвратительное поведение девицы, я ощутила чувство, отдаленно напоминающее жалость. Пришедшая, нацепив на себя совершенно чужую «кожу» (насколько я могла судить об этом, глядя, как за все время нашего разговора она постоянно одергивала вниз ультра-короткую юбку, а капельки пота блестящими бусинами стекали по рукам из-под кожаной куртки), пыталась понравиться объекту обожания. Но стоит ли того это насилие над собой? Обманывать объект симпатии, обманывать себя… Всю жизнь не проходишь в чужой шкуре, а когда она спадет, кто-то может быть очень разочарован. Конечно, притворяться можно очень и очень долго – но будет ли это счастливая жизнь?
Здесь я вспомнила еще об одной истине, красной нитью шедшей практически через всю мою жизнь: величайшее наслаждение – это быть самим собой. От подростковых лет, когда близкие да друзья решительно не разделяли мои взгляды и вкусы, до текущего момента. Ведь нет ничего лучше, чем позволить себе быть…
«Ага, Бекс, – проснулся внутренний голос. – Но вместо того, чтобы быть, ты предпочла убежать. И не говори мне, что дело только в том, что тебе нравится этот город, – это не все».
Но даже после того, как я успешно заткнула говорилку в моей голове, я не могла не согласиться с этой истиной. Позволять себе быть собой, не заточая себя в клетку
