Бывший муж. Я хочу нас вернуть - Анастасия Дмитриевна Петрова
И сейчас так легко… они обе напомнили нам, взрослым, то, что по идее мы должны были устраивать для них.
Озеров, видя мою отрешённость, в какой-то момент останавливает девчонок, предлагая сходить куда-нибудь и развеяться. Дочери, оставив сущий хаос на кухне, бегут собираться. Даша по пути уже просит косметику у Карины, а я качаю головой им вслед.
— Ты подумала по поводу проекта? — начинает Саша ту тему, которая и без того для меня слишком сложная.
Посмотрев ему в глаза несколько секунд, киваю. Он выжидательно молчит, надеясь на продолжение, и я озвучиваю:
— Я хочу тебе объяснить, — начинаю задумчиво, глядя в свою чашку. — Фонд мне правда был интересен и близок. Первоначально, да, я хотела показать, что не обычная домохозяйка, негодная ни на что. Войти в то общество, ещё не зная, насколько оно гнилое. Ты не подпускал меня туда на протяжении многих лет, и теперь я в полной мере осознаю, почему. Но потом мой проект, который я вела, — это правда стало важным. Это требовало многих усилий, разговоров, переговоров и прочего… А сейчас, когда мне предложили Краснодар… — замолкаю, делая паузу, но кажется, в глазах Озерова всё же есть понимание. — Я вдруг вернулась туда, в события пятилетней давности, где фонд тоже стал камнем преткновения. И знаешь, как бы я ни любила свою работу, я бы не смогла поступить иначе, потому что показалось, что я снова потеряю… а так как…
— Юль, — он перебивает меня, кладя свою крепкую ладонь на мою.
Она ощущается такой горячей, безопасной. Глупо, но так ведь и чувствуется. Хоть и мои руки теперь способны давать мою безопасность.
— Я на полном серьёзе, — Сашин тон твёрд и бескомпромиссен. — Если ты откажешься, я лично пойду в твой офис…
Смеюсь сквозь наливающуюся влагу в глазах.
— Почему ты так яростно хочешь этого? — задаю вопрос, который кручу в себе со вчерашнего дня.
— Потому что в нашем прошлом я лишил тебя права выбора, даже его не предоставив. Да, позволил заниматься фондом, а сам копил обиду. Видел, как горели глаза в разговорах о твоём проекте, и как они в итоге потухли в этом дерьме бомонда. Да и сам залил твой огонь своим льдом. А сейчас… я многое узнал от Даши, но основное я увидел своими глазами в тебе. Я не хочу повторения прошлого. И да, мы не вместе, и я по-прежнему не готов делить тебя с кем-либо. Однако сейчас я просто хочу, чтобы ты была счастлива. Чтобы ты была довольна всеми аспектами своей жизни: собой, своей реализацией, отношениями с дочерьми… — он делает глубокий вдох и добавляет: — Чтобы была любима и любила. Банально, просто, без фанфар, но как есть.
— Звучит так, будто ты прощаешься… — и пусть слова находят отклик, я держусь.
— А ты бы хотела, чтобы исчез? — поглаживая костяшки моей руки, тихо спрашивает он. — Правда, едва ли теперь твой ответ меня остановит…
Опускаю глаза, пряча улыбку.
— Наверное, ты прав… если откажусь, то это будет значить отказ от себя…
Он кивает, и кажется, эмоций на его лице гораздо больше, чем на моём.
— Я хотел иначе, но раз уж на то пошло… — Озеров лезет в карман своих брюк и достаёт какой-то ключ.
Наблюдаю, как он кладёт его посередине стола и аккуратно двигает ближе ко мне.
Хмуро смотрю на обычный ключ, без брелка и иных деталей.
— Это ключи…
— Да, Саш, я вижу, — посылаю ему недоумевающую улыбку.
— От нового дома в Краснодаре. Он ваш. Фотографии я перешлю, а в первую командировку ты сможешь его посмотреть вживую. Если что-то не понравится, то ты вольна делать всё…
— Саш, — ошарашенно встаю со стула. — Я…
В груди разливается какая-то тревога, я бы даже сказала паника. Я ещё не знаю, как спланировала бы свою жизнь при согласии на должность, но сейчас Саша как будто решил за меня.
— Девочкам я не говорил, потому что всё зависит от твоего решения. Мне достаточно выделить какое-нибудь кресло, чтобы я мог приезжать, когда ты позволишь… — он тоже встаёт, а я оторопело смотрю на него, не моргая. — И, Юль, если он тебе не нужен — я приму. Расстроюсь, заново продам, но приму.
Он уходит из кухни, а я ошарашенно смотрю ему в спину… потому что в первую секунду я подумала, что он предлагает нам переехать с ним. И лишь теперь осознаю, что он даёт мне время и дистанцию. Взгляд возвращается к ключам на столе, а на губах тянется ошалевшая улыбка.
Эпилог
Юля
Спустя 8 месяцев
— Мам, мам, скорее, лови его! — Дашка с топотом ног слетает вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, как маленький ураган. От её порывистых движений сердце у меня замирает: я уже вижу в голове, как она подворачивает ногу или падает — и всё, катастрофа.
— Чарли украл мой учебник! Лови!
И правда, по коридору ко мне на всех лапах несётся щенок кокер-спаниеля шоколадного оттенка. Его длинные уши нелепо подпрыгивают в разные стороны, глаза блестят от восторга, а в зубах он упрямо сжимает учебник по алгебре, будто это добыча всей его жизни. Чарли делает круг по комнате, поскальзывается на ковре, но не сдаётся — только сильнее вцепляется.
Даша гонится за ним с визгами и смехом, её волосы развеваются за спиной, а я держусь из последних сил, чтобы не упасть от хохота.
Вот умеет же Озеров удивлять… В прошлый раз, когда приезжал, привёз этот «сюрприз» в коробке — маленького комка счастья с трясущимся носом и лапками. Теперь Чарли уже четыре месяца, но он самая непослушная собака из всех, кого я когда-либо встречала. Неугомонный, бесстрашный и хитрый.
Мы с Дашей смеёмся, машем на него рукой, потому что жалко ругать: ну как наказать существо, у которого глаза круглые, как две пуговки, и которое прижимается к тебе мокрым носом?
Для нас он ребёнок, только пушистый.
— Чарли! Фу! — кричу, но толку никакого. Щенок делает вид, что впервые слышит свое имя. Учебнику конец, слюни, зубные отметины, страницы в гармошку. Но я только улыбаюсь: новый купим, а вот этот лохматый вихрь — уже часть семьи.
— Ну всё… — Даша резко
