Мой ненавистный футболист - Лада Шведова
Еще Роман был красавчиком и отдаленно походил на Остина Батлера – такой же голубоглазый блондин с томным взглядом и пухлыми губами, и это тоже не позволяло отлынивать от наших встреч. Девчонки мне завидовали и вечно трындели, как же мне с парнем повезло, как же он хорош!
Хорош ли он настолько, чтобы с ним целоваться?
Я пока думала над этим и ждала, когда уже начну ощущать всю эту романтику.
Досуговый центр постепенно наполнялся обитателями лагеря. Сегодня за всем приглядывал тренер легкоатлетов – Жук. Ну как приглядывал… он давно ушел в соседнюю комнату и преспокойно читал там книгу. Музыка стала громче.
Мои девчонки почти все вились возле Вика – футболиста, которого они обсуждали каждую свободную минуту вот уже неделю. Заметный парень, да настолько, что все узнали его имя еще в первый день пребывания в лагере. Во второй день начали слагать легенды о его футбольных успехах и потенциальных зарубежных контрактах. На третий там вообще пошла фантастика.
Интерес к нему объяснялся просто – парень был красавчиком: таким чуть смуглым, кучерявым, со жгуче-карими глазами. Чувствовалось в нем что-то притягательное, взрывное. Уверенность в себе тоже не подкачала. Даже во мне – эмоциональном бревне – он что-то расшевелил. Но это было не самое приятное чувство – настороженность. Которая сегодня усилилась в разы, стоило нам столкнуться взглядами в столовой. Зачем он на меня смотрел? Явно же что-то планировал, ногомячник.
Вик вел себя соответственно образу: оставался загадочным и недоступным, ходил во всем потертом, как какой-то футбольный хипстер. С девчонками общался даже сейчас, хотя трудно не заобщаться, когда тебя обступили толпой, но прямого интереса не проявлял. Не грубил, вежливо отвечал на вопросы, но своих не задавал. Со стороны казалось, что ему тоскливо до чертиков, возможно, так оно и было. Или он просто интересничал и играл роль недоступного приза, за которым стоит поохотиться. Понимал, какое любопытство у всех вызывал. Говорила же – он весь из себя. Даже больше нашей Катьки, а она порой вела себя как голливудская дива.
Словно почувствовав мой взгляд, Вик повернулся и уставился мне в глаза.
Опять!
Он был далеко – стоял у противоположной стены, но чувство было таким, будто между нами нет и метра. Он смотрел на меня, не мигая, а я отвернулась, не в силах выдержать такой взгляд. Руки непроизвольно покрылись мурашками.
Мне стало неловко, как будто он поймал меня за подглядыванием.
Что совсем не так – смотрела-то я на девчонок, а вовсе не на этого… ногомячника. Никогда я не любила футболистов – они вечно несерьезны и полны глупых фантазий. У многих больше мыслей о крупных контрактах, чем о самом футболе, хотя первое ни за что не придет без второго. А еще они меньше пашут и больше получают, к ним всегда приковано внимание общественности. У них стадионы, финансирование, зарплаты и большие бюджеты – и где, спрашивается, справедливость? А нет ее.
– Нравится, да? – спросил Роман.
– Что нравится?
– У тебя рука вся в мурашках.
– Ах, это… холодно, – отмахнулась я, чувствуя себя не в своей тарелке. Так по-дурацки все получилось! Этот Вик наверняка решил, что я его разглядывала, всего такого мрачно-притягательного. Совсем как в столовой. Надумал там себе…
– Конечно. Холодно, – поддакнул Роман, выделив последнее слово, чтобы оно звучало неоднозначно. Выглядел он при этом таким довольным, что мне хотелось глаза закатить.
Пресловутые мурашки тоже не желали отступать и захватили еще и шею, более того – теперь я затылком ощущала чужой настойчивый взгляд. Оборачиваться и проверять не стала. Не знаю почему. Мне было не по себе, нервно как-то. В предчувствия я не верила, но… кажется, именно оно меня посетило.
Залпом выпив остатки воды, я спрыгнула с высокого барного стула. Роман тоже спустился, лепеча, что стоило предупредить и он бы меня обязательно поймал. В его голове то ли я была неловкой героиней из романтической комедии, то ли он сам – рыцарем в сияющих доспехах. Скорее, второе.
– Это же стул, а не Эверест, – раздраженно заметила я.
– Но он высокий – можно получить травму.
– Будь я такой травматичной, закончила бы карьеру лет в десять.
Роман улыбнулся, словно это была шутка, но ничего подобного – все девчонки, склонные к травмам, правда отваливались примерно в этом возрасте. Может, кто-то и протянул до четырнадцати, но не дольше. И я не говорю о крупных переломах и прочем, нет. Перелом может случиться с каждым – всего-то вопрос невезения и случая. Но в любом спорте было много тех, кто травмировался на пустом месте: ломал запястье на большом обороте или лодыжку на батуте. И так постоянно: за одной травмой обязательно следовала другая, что делало невозможными новые тренировки, все превращалось в одно сплошное восстановление и страх поломаться на ровном месте снова. Это уже не неудачные падения, а повышенная травматичность, с которой в большом спорте выжить нереально.
Мы с Романом пошли танцевать, и это отвлекло.
Было весело: к нам присоединились девчонки, затем шумные легкоатлеты и футболисты. Кроме одного, который так и стоял, играя в эту свою загадочность. Пару раз я ловила его взгляд, но быстро отворачивалась, не позволяя себе даже думать об этом. Смотрит и смотрит – подумаешь! Этот Вик… не буду я поддаваться всеобщему безумию. Не так уж он и хорош.
Глава 5
– Футболисты не должны были наезжать на Труху, – сказала я девчонкам, когда мы чистили зубы возле уличных умывальников, попутно отбиваясь от комаров. То ли действие средства от них закончилось так быстро, то ли комаров никто не оповестил, что оно супер-мега-надежное.
– Да слышали мы уже о вашем с Жанной гениальном плане, – проворчала Лерка.
– У нас не было плана. Точнее… был план его спланировать.
– План плана, – поддакнула Жанна.
– А теперь типа есть?
– Теперь да. Через полчаса встречаемся у причала – необходима подготовка.
– Нам вставать в восемь! – заныла Катька Семенова. – А сейчас почти полночь!
– Не обижайся, но тебе бы и правда витамины попить.
Когда остальные ушли по домикам, мы с Жанной отправились к озеру – все обсудить. Я коротко обрисовала ей свой замысел: повторяться за волейболистами на все сто процентов глупо, учитывая последствия. Их идея была хороша, но в чем-то ошибочна. На чужих ошибках следует учиться, что мы и сделаем.
– В общем, будет
