Измена. Ты нас променял - Оксана Барских
Рассуждения Ларисы об Але взбесили меня. Она не имела права не то что обсуждать ее, но и произносить ее имя.
– Нам, Лариса? С каких это пор ты стала частью семьи? Если ты не забыла, все эти годы со мной была тетя Жанна, а не ты. Так что попридержи коней, дорогая.
Из меня так и рвалась злость, но в глубине души я осознавал, что всё это от собственного бессилия.
Лицо Ларисы побледнело после моих слов, и она несколько раз провела языком по губам.
– Зачем ты так со мной, сынок? Ты же знаешь, что я тогда была молодая и глупая, да и положение мое было шатким. Твой отец бросил меня, а я одна не смогла бы..
– Но тетя Жанна смогла.
Мне порядком надоело слушать оправдания Ларисы, которыми она прикрывала собственный инфантилизм и безответственность.
За этот прошедший почти год я успел ее неплохо изучить и видел, что они с Ольгой два сапога пара. Фальшивки. Ненастоящие. Суррогат, которым я заменил бриллианты.
– Я просто хочу, чтобы у моих внуков было то, чего не было у тебя, Давочка. Полноценная любящая семья. Папа, мама, бабушка.
Глаза ее наполнились слезами, но больше они меня не трогали. Лимит исчерпан.
– Это всё, что ты хотела мне сказать? – равнодушно спросил ее, наливая себе кипяток в кружку.
– Жестокий ты, Дава. Всё это воспитание Жанны-Жабы.
Ее голос отдавал злобой.
– Не называй Жанну так, ясно?
В моем тоне отчетливо зазвучали предупреждающие нотки.
Наши взгляды встретились, и Лариса явно увидела в моих глазах что-то, что заставило ее опустить взгляд. Что-то в последнее время она распоясалась и стала слишком много себе позволять. Даже хотела мне в компанию устроить своего молодого любовника. О последнем мы не разговаривали, так как в ее личную жизнь я предпочитал не вмешиваться.
– Прости, Давочка, просто я хочу, как лучше. Да и Данечке нужна мама.
– Во-первых, прекрати называть меня Давочка, мне давно не десять лет. А во-вторых, как только Ольга родит, и ее выпишут, я отвезу ребенка ей. Выделю им квартиру и содержание, так что прекрати уже эту истерику.
Я старался держать себя в руках, но она испытывала мое терпение. Заставила вспомнить о тете Жанне, которая все эти прошедшие месяцы отказывалась идти на контакт и перестала общаться. Бойкотировала мое решение о разводе с Алей и женитьбе на Ольге.
Если сначала я был зол и не обращал на это внимания, то сейчас вдруг осознал, что остался один. Без самых дорогих мне людей.
Окружил себя стервятниками, которые только и ждут, чтобы высосать из меня все соки.
– Слушай, Даво… то есть Давид, я тут себе тур присмотрела на Бали. Мне совсем чуть-чуть не хватает.
Началось. Я даже не удивился, что после серьезного разговора тема снова сошла к деньгам.
– Тебе или вам с масиком?
– Разве это важно? Ты добавь, пожалуйста, мне немного
– Немного это сколько? – усмехнулся я и посмотрел на нее. Очень бы удивился, если бы сумма оказалась маленькой.
– Пятьсот тысяч, Давид. Говорю же, чуть-чуть.
– А с каких это пор для тебя пятьсот тысяч стали копейками? Разве ты работаешь?
Мой вопрос явно обескуражил Ларису, так как она замолчала, не зная, что сказать. Раньше я без вопросов давал ей деньги на ее нужды, но она начала путать берега и лезть куда не надо. Либо я просто прозрел и понял, что эти двое лишь использовали меня в своих меркантильных целях.
– Ну Давочка, я…
– Разговор окончен.
– Но…
Ее тон стал выше, и я едва не поморщился, прекрасно помня, каким визгливым бывает ее голос. В этом плане они с Ольгой два сапога пара.
– Я в больницу к Ольге. Потом поговорим.
Мне было проще дать ей сейчас надежду, чем спорить и тратить время.
– Неужели ты одумался? – прокричала мне вслед Лариса, даже не подозревая, что Ольга меня интересует мало.
Меня так и тянуло в больницу, но отнюдь не из-за нее.
После того, как я увидел вчера там Алевтину, все ночь не мог спать. Мне не давал покоя ее внушительный живот. В голову закралась крамольная мысль, что это может быть мой ребенок.
Такой шанс я упустить не мог. Это повод поговорить с моей Алечкой.
Я не имел права так больше называть ее, но кто мне запретит это делать в собственных мыслях.
Когда я вошел в больницу, первым делом подошел к дежурной медсестре на посту.
– Клавдия Васильевна, подскажите, а пациентка Алевтина Пахомова уже родила?
Я не узнавал ничего про Альку, но отчаянно надеялся, что она всё еще Пахомова. Не Измайлова. Не жена этого мента с цепкими глазами и наглыми ручонками, которые он протянул к ней.
Я прекрасно видел взгляд, которым он смотрел на нее. Обычный друг так девушку не смотрит. Только на ту, которую отчаянно хочет.
– Пахомова? Неужто вы, Доронин, решили к нам пол отделения рожениц положить? – съязвила медсестра Клава. Старше она меня была всего на лет пять, но вела себя так, будто на все двадцать.
Стало неприятно, но я стерпел. Ради информации об Альке был готов и не на такое.
– Так она родила? Уже почти сутки прошли, как ее в родильное забрали.
– Родила она, родила. Здоровенькая девочка. По шкале апгар десять из десяти.
Это мне ни о чем не сказало. Я лишь понял, что ребенок родился абсолютно здоровым, без проблем, и это принесло мне невероятное облегчение.
– А вы, Доронин, собственно говоря, кем приходитесь?
– Отцом, – ответил я.
– Еще одним? – скептично спросила медсестра, а я едва не заскрежетал зубами.
– Я отец, – проскрипел я сквозь зубы и, надев халат, двинулся в сторону палаты Али.
– Куда без дезинфекции?! – рыкнула вслед Клава, а затем довольно проворно догнала меня.
Пока я не прошел все нужные процедуры, не помыл руки, меня не выпустили, так что к палате Али я подошел уже менее взбудораженный. Успокоился, что мне было на руку.
Черт. Надо было по такому случаю цветы купить.
Я развернулся, намереваясь выйти и найти подходящий букет, но остался стоять, как вкопанный. Побоялся, что второй раз не решусь прийти.
Боялся реакции Али. Она и без того вчера смотрела на меня, как на ничтожество. Едва
