Навязчивый мотив. Добро пожаловать! - Вероника Артт
– Дамы и господа, добрый вечер! – раскатисто заголосил он в микрофон, и толпа взорвалась криками и аплодисментами.
– Сегодня состоится один из тех самых вечеров, которые мы всегда с вами так ждем, – благотворительный концерт лучших из лучших, наша смешанная, но от того и просто невероятная сборная солянка!
Толпа снова загрохотала, и я отметила, что либо ведущий был мастером своего дела, либо все эти ребята действительно с нетерпением ждали мероприятия.
Из того, что мне удалось расслышать далее, я поняла, что сегодня состоится выступление местных (и не очень) знаменитостей. Я покосилась на Мика, желая расспросить поподробнее, но после того, как мы сделали заказ, он стал каким-то рассеянным и думал о чем-то своем.
– Дамы и господа, встречайте – молодой, но уже ставший вашим кумиром исполнитель!
Ведущий, представив выступающего, поспешно удалился со сцены, а вместо него вышел парень в черной вязанной шапочке, рубашке и джинсах того же цвета. Даже с верхнего яруса клуба было видно, как он нервничает. Вероятно, его отправили первым на разогрев.
Некоторое время молодой человек воевал со своей электрогитарой. Кто-то в толпе загудел, но, к счастью, таких было немного.
Наконец, справившись со своим инструментом, парнишка выпрямился и неожиданно преобразился. Рука его уверенно легла на струны, а взгляд сделался решительным и серьезным. Внезапно заиграло одно из самых лучших соло, которые я слышала в своей жизни. Толпа, мгновение назад томящаяся в недовольном ожидании, радостно взревела, подбадривая музыканта, к которому подключились барабанные, клавишные и бас-гитара.
В этот момент перед нами поставили новые бокалы с напитками.
Я схватила один из них. Мысль, что я могла быстро захмелеть из-за того, что начала пить на голодный желудок, унеслась так же стремительно, как начали сменяться исполнители на сцене.
Здесь была и хрупкая девушка с розовым каре, которая воспроизвела просто сумасшедший экстрим-вокал, и группа мужчин, исполнившая какую-то задушевную композицию. Каково же было мое удивление, когда среди них я увидела того самого покупателя, купившего пару дней назад дорогое оборудование и накричавшего на меня!
Обуреваемая эмоциями, я снова обернулась к своему коллеге, но он, казалось, мыслями находился совершенно в другом месте.
Не издавая ни звука, Мик спокойно потягивал пиво, изредка бросая взгляд на сцену.
Лицо его было безмятежным, даже отрешенным. Задержав взгляд на глазах, обычно добрых и искрящихся, как солнечные зайчики от лучей солнца, я заметила, что сейчас они были задумчивые, темные и глубокие, будто подернутые дымкой размышлений.
Отчего-то мне начало воображаться, каким он был ребенком. Наверняка тем бойким сорванцом, что яро сражался палкой с полчищами крапивы, а потом, весь грязный и помятый, будто был не на прогулке, а на настоящем побоище, возвращался домой. Где мать, пусть и недовольно поджав губы от внешнего вида непоседы, все же ставила перед ним тарелку супа, которая мигом съедалась.
Очнувшись и осознав, что вовсю пялюсь на своего коллегу, я поспешно отвернулась. Похоже, из-за выпивки меня начало заносить неизвестно куда. К счастью, Мик ничего не заметил.
Когда группа, состоящая из ярковолосых парней и девушек, сыграла что-то, напоминающее Babymetal, и покинула сцену, ведущий произнес:
– Итак, дамы и господа, вы этого ждали. О, я точно знаю, что ждали! Вы поняли, о ком я!?
Толпа загудела.
– Не верю. Вы точно догадываетесь, о ком я!?
Толпа взорвалась воплями и аплодисментами.
– Леди и джентльмены, напоследок мы оставили самое интересное – ради кого многие из вас здесь и собрались! Вишенка на торте, уж простите за каламбур. – Толпа превратилась в какой-то один большой безумный организм.
Кажется, ведущий заразился этим же сумасшествием. Широко распахнутыми глазами он обвел зрителей и взревел:
– Встречайте! Крис Черри!
Толпа совсем сошла с ума. Крис? Кажется, это имя Мик назвал на входе… Покачнувшись от выпитых коктейлей, я подалась вперед, чтобы увидеть, кого же все так ждали. Боковым зрением я заметила, что Мик сделал то же самое.
На сцену вышел мужчина. Нет, скорее парень, потому что выглядел он молодо. Черные кожаные брюки и рваный свитер в стиле Курта Кобейна, но выполненный в оттенках серого и черного, контрастировали с бледной кожей. На ногах – стилизованная под кирзачи обувь, а прическа – черные волосы с небрежным начесом, переходящим в длинные гладкие пряди… красивое лицо с подкрашенными глазами и… все с той же еле заметной ссадиной на скуле!
Брови мои поползли наверх. Это был он, тот самый парень – водитель кадиллака, наехавший на меня и получивший хук справа! С ним же я и пререкалась накануне утром!
Я ошарашенно повернулась к Мику.
– Это…
– Ага, – произнес он, оторвавшись от сцены. – Это Крис, наша местная знаменитость. С ним ты уже пересекалась.
Я пораженно повернулась обратно. Пересекалась… Еще как!
Крис обвел ярко подкрашенными глазами публику и закричал в микрофон приветствие.
Толпа громыхала. Девчонки пронзительно верещали, а парни, концентрирующиеся ближе к центру и еще не отошедшие от последнего слэма, забасили в ответ.
Музыкант тряхнул головой, черные волосы дернулись в стороны, и заиграла музыка.
Я завороженно слушала голос человека на сцене – он был пронзительный, хлесткий и хорошо сочетался с воем гитарного соло, периодически сливаясь с ним.
Песни, исполняемые Крисом, погрузили меня в атмосферу жаркого летнего дня. Мне представилось, как я качу по серпантину, а где-то вдалеке мелькает лазурное море. На душе сделалось так легко, словно ничто в этой жизни меня не тяготило. Я нетерпеливо поерзала на диванчике – безумно захотелось присоединиться к массовому веселью в толпе, начать танцевать, прыгать и крутиться. Порыв этот был явно продиктован не только заразительной атмосферой песен брюнета на сцене, но и выпитыми коктейлями. В этот же момент я решила, что успокоить меня сможет только очередной бокал, снова материализовавшийся как по волшебству на столе.
Последний раз прокричав в микрофон «I wanna be your dog»[8], парень упал на колени. Кажется исполняя свою последнюю на сегодня песню, он отдал всего себя. Подняв голову, Крис посмотрел на исступленную гомонящую публику. В его взгляде не было того экстаза, что можно заметить в глазах молодых исполнителей, пребывающих в сладком забвении от искренне шумного признания благодарной публики. Взгляд Криса был прямой, уверенный и твердый, как стрела, рассекающая пространство. Он знал, что хорош и заслуживает этих оваций. Даже с большого расстояния я видела, как блестят капельки пота на его шее, скатываясь в ворот легкого
