Сельский шик для мажора - Даниэлла Ник
– Эй, соседи! Есть дома кто-нибудь?
На мой зов никто не отвечает, и я дергаю кольцо на воротах, которые отказываются открытыми. Едва войдя во двор, меня впечатывают в стену, а губы накрывает горячий рот для страстного поцелуя.
Глава 19. Матвей
Разругавшись, Вика в бешенстве скрывается за пригорком, а я отправляюсь еще поспать. Сна ни в одном глазу, и я, промаявшись больше часа, бужу остальных.
Кирилл разводит костер, а мы умываемся, по очереди поливая друг другу водой из бутылки.
– Значит, все? – вытеревшись полотенцем, спрашивает Рома. – Расстались?
– Да. Давно пора было.
– Вы такая пара красивая! – с сожалением тянет Инга, обнимая Рому. Тот же, в свою очередь, явно нежности к девушке не испытывает, и мягко отстраняется. В этом и есть весь Борзый. Парадокс, чем отвратительнее он себя ведет, тем крепче к нему телки привязываются. Одна его караулила у входа в закрытый жилой комплекс, в котором он живет. Так допекла, что он оставил обращение охране, чтоб ее не подпускали и близко.
– Красивая картинка, не более! – хмыкаю я.
– Блин, на чем же мне до города добираться? – уткнувшись в телефон, вопрошает девушка. – Вику папа заберет, она мне ответила. Отвезете меня?
– Не! – мотает головой Борзый. – Нам нельзя ведь. У нас уговор с парнями. Пари, сама понимаешь!
– На такси? – предлагает Кирилл, подвесив на палке котелок с водой. – Надо было купить походную плитку, и проблем никаких.
– Да ты и так прекрасно справляешься! – хохочу я. – У тебя в роду лесников не было?
– Я в секцию по спортивному ориентированию ходил два года! – важно сообщает друг. – Там и научили.
В итоге, мы решаем, что Инга уедет на такси, а мы останемся здесь до следующего воскресенья. Признаться честно, мне здесь даже нравится. Шикарная природа, речка, свежий воздух, и Алена, номер которой Кир для меня раздобыл.
Вернувшись в дом, ребята заваливаются спать, а я, приняв душ, выхожу во двор повесить полотенце сушиться. В этот момент неожиданно к нам приходит гостья. Да не просто гостья, а настоящая Красная шапочка с пирожками. И я, как Серый волк обязан ее съесть.
– Матвей! – изумленно выдыхает она, когда я страстно целую ее.
Я не даю ей опомниться. Честно, не припомню, чтоб меня так от кого-то вштыривало. Вглядываюсь в голубые глаза. Красивые. Радужка светлая, а по краям синяя, как васильки. Реагирует на меня горячо, я ловлю ее признаки возбуждения, как эхолот рыбу. Ее дрожащее тело отзывается и откликается на каждое мое касание, а я ничего не могу с собой поделать, вжимаю в себя так, что позвонки хрустят. Алена послушно обнимает меня за шею, и ласково гладит подушечками пальцев.
– Аленка, девочка моя! – шепчу в исступлении. – Сладкая какая, хорошая, с ума меня сводишь!
Накрываю пухлые губы и мягко толкаюсь внутрь. Девчонка тут же подхватывает, а я исследую ее ротовую полость, язык посасываю. От удовольствия мурашки расползаются по всему телу. Аленка тихо стонет, жмется ко мне всем телом и словно задыхается о полноты чувств.
Шорты таранит член, как ненормальный. А я осыпаю ее поцелуями – глаза, щеки, мочки уха. Шея. Аленку колотит от нервного возбуждения, и передается мне. Я берусь за край ее сарафана, и тяну вверх.
– Мотя! – неуверенно тянет она, но я почти не слышу. Ее грудь. Боже! Произведение искусства – круглая, с маленькими острыми сосочками и невероятно упругая. Она льнет к моей голой груди, царапая заостренными вершинами. Я дышу ей, и не могу надышаться. От нее пахнет чем-то невероятно родным, что-то типа топленого молока и запаха скошенного луга.
Я веду кончиком языка от шеи к соску, и мягко захватываю его, посасывая. Девушка дугой выгибается и стонет от удовольствия. Надо же, какая чувствительная! Руками оглаживаю вторую грудь и спускаюсь на плоский живот, затем добираюсь до бедра, и с нажимом закидываю на себя, подсаживая.
– Ох, Матвей! – руки хаотично гладят мои волосы, шею, плечи, трогают спину, по мере нарастания возбуждения захват усиливается, и она впивается острыми ногтями в плечо. Я трусь восставшим стояком о ее промежность, толкаюсь бедрами, как бы насаживая на себя. Она закидывает голову назад от удовольствия, и приоткрывает рот.
– Подожди, малышка! – хрипло шепчу я, пробираясь к промежности ладонью, отодвигаю насквозь промокшее белье, и погружаюсь в мокрые складочки. Глаза Аленки закрыты, она дышит через раз, а затем охает и дрожит, когда я делаю поступательные движения. Насаживается и ерзает сама, как заведенная. Большим пальцем накрываю клитор, слегка надавливая, указательным и средним пальцем наращивая темп. Оргазм на нее обрушивается внезапно, словно парализуя тело. А я впиваюсь в ее рот для поцелуя, нахожу язык и жадно облизываю, наполняя слюной. Вкусно до невозможности!
– Боже, Матвей! – шепчет она, слегка отойдя от оргазма. – Это впервые у меня!
– Чего? – отстраняюсь. Мой младший брат требует продолжения банкета.
– У меня еще не было! – смущенно сообщает она, потупив взгляд. Щеки горят огнем, дыхание сбито.
– Не кончала никогда?
– С мужчиной – нет! Ты – первый.
– Ох, Аленка! – перевожу дух, и зарываюсь носом в ее косу. С ума меня сведет. Еще и девственница!
– Я хочу помочь тебе! У тебя ведь не ружье там? – нервно хихикает.
– В штанах? – ржу я. – Еще какое!
– Скажи мне как, я хочу потрогать.
Я закрываю глаза, и расстегиваю пуговицу на чиносах. Она нерешительно тянет руку, и накрывает ширинку своей ладошкой. В паху тут же простреливает острым желанием. Присвоить, засадить по самое не хочу, я возбужден до предела.
– Так? – смотрит мне в глаза, волнуется.
– Ну, было бы неплохо прямой контакт наладить! – сиплю я от необычных ощущений. Целок у меня не было. Обычно, я трахаю девушек с опытом, и они не задают вопросов.
– Ох! – выдыхает она, и сама меня целует. Робко, постепенно смелея, параллельно расстегивает молнию, я помогаю ей спустить шорты вместе с боксерами, как мой орган обхватывает теплая, узкая ладонь.
Внезапно, она отстраняется от моих губ, и ошеломленно смотрит вниз.
– Что такое?
