Сельский шик для мажора - Даниэлла Ник

– Не видела никогда! – шепчет девушка, закусив пухлую губу. Эротичная до невозможности.

– И как?

– Он, ммм, большой, и такой красивый! – шепчет она, водя ладонью вниз-вверх. На кончике головки блестит блестящая капелька жемчужной смазки, которую она растирает проворными пальчиками. – Так?

– Да, малышка. Не останавливайся!

Я двигаю бедрами навстречу, помогая и направляя, задаю темп. Руками терзаю соски, а губами вгрызаюсь в алые губы. Дыхание сбивается, пульс шпарит, разгоняясь до безумных пределов.

– Блядь! – стону я в распахнутый рот, бурно кончая как малолетка, в девичий кулачок. Пиздец, приехали.

Глава 20. Алена

С пылающими щеками я возвращаюсь домой. Молюсь про себя, только бы мама ничего не заметила. Сарафан мятый, как из одного места достали, губы припухли от поцелуев, а между ног потоп из смазки. Боже!

К счастью, бабушка у себя в комнате, а мама ушла в спальню. Я пулей влетаю в душ и встаю под упругие струи, прикрывая глаза. Матвей! Какой он умелый и чувственный, довел меня до пика в считанные секунды. Я разрывалась на атомы от наслаждения. А с каким восторгом он смотрел на меня, с какой нежностью ласкал грудь и гладил меня. Ооо! От воспоминаний меня прошибает дрожь. Неужели, это любовь?

Мое признание в том, что я еще не была с мужчиной, его слегка удивило. Прислушиваюсь к себе, и понимаю, что я бы позорно отдалась ему там, во дворе, если бы он попросил. Стыдоба! Когда я была совсем маленькая, прабабушка водила меня с собой в церковь по воскресеньям. Она была очень набожной женщиной, и часто мне читала проповеди о том, что я должна быть чистой и непорочной, и не повторять ошибок своей матери, которая не пойми от кого меня родила. Я кивала головой, особо ничего не понимая, и ждала конфеты, которыми в конце службы меня угощали сердобольные прихожанки.

Вытеревшись насухо, я меняю белье, выбрасывая насквозь мокрые плавки в стирку.

Телефон вибрирует от входящего сообщения. Матвей.

– Я уже соскучился, Алена!

– Я тоже! – печатаю ему, зажмуривая глаза от удовольствия.

– Я немного вздремну, и будем собираться на вечернюю рыбалку, не зря же мы удочки взяли. Кирилл уже червей накопал. Возможно, останемся на ночь.

На ночь! Это приглашение, или что? Меня пробивает легкий озноб, а в животе щекочет от нервов.

– Не боитесь, что вас русалки утащат?

– Одна уже утащила, и, похоже, в самый омут, – присылает мне ржущий смайл в конце.

– И кто же это?

– Ты. Я таких не встречал, ты – необыкновенная!

Я не нахожусь, что ответить. Со мной такое впервые. Обычно, я остра на язычок, а здесь впадаю в ступор. Одно знаю точно, нам надо поговорить о Вике. Вторым номером я не буду точно.

– А как же Вика? – не сдерживаюсь я.

– Мы расстались. Если хочешь, при встрече обсудим. Не хочу, чтоб это тебя беспокоило.

– Ок. Приятных снов!

– Будь готова в шесть вечера. Я зайду за тобой. Познакомишь меня с мамой?

– Думаю, пока рано. Жди на улице.

С дебильной улыбкой валюсь в кровать, и печатаю девочкам в чат, что освободилась. Они тут же начинают обсуждать предстоящую вылазку с городскими, кто что наденет, что возьмет с собой из еды. У Анки раскалывается голова после вчерашнего, и она остается дома.

Я же, места себе не нахожу, но засыпаю на часик. Все-таки, сказывается бессонная ночь. Ближе к вечеру немного холодает, и я решаю надеть спортивный костюм с кроссовками, а под худи – кроп-топ в рубчик. Складываю в рюкзак спрей от комаров, фонарик, расческу, зубную пасту со щеткой. И, на всякий случай, запасные трусы.

– Мамуль! – выглядываю я на кухню.

– Аленка! Садись ужинать! Я как раз рагу приготовила, кабачки поспели.

– Мне уже идти пора!

– Садись, кому говорят. Ты пирожки отнесла соседям? – спрашивает мама, накладывая дымящийся ужин в глубокую тарелку. На столе стоит черный хлеб, молоко и малосольные огурцы.

– Да, ребята передали большое спасибо! – краснею я и пялюсь в тарелку.

– Вот и славно.

– А бабушка где?

– Ушла в огород, теплицу закрывать. Ты надолго гулять-то?

– Не знаю. Может, на ночь даже.

– На ночь? – приподнимает мама бровь. – И куда, если не секрет?

– На рыбалку с девчонками.

– Кто там еще будет? – усаживается за стол, и смотрит на меня с любопытством.

– Да ребята соседские.

– Демьян?

– Нет, мам! – морщусь я. – Мы расстались. Городским покажем клевые места.

– Расстались? Я думала, у вас все серьезно.

– Он с Юлькой мутит, мам. Не хочу об этом говорить. Противно.

– Как хочешь! А городские хорошие ребята? Я видела парочку в огороде, вежливые такие. Здороваются.

– Хорошие! – киваю.

– Тебе кто-то нравится из них?

– Нет, мам! – скоропалительно выдаю я. – Мы просто друзья.

На часах уже без пяти шесть, и я тороплюсь. Не люблю опаздывать. В это время в сенях хлопает дверь, и я слышу топот ног и мужские голоса.

– Марина! – кричит бабушка. – Я к нам соседей пригласила, на рагу. Представляешь, ребята ни разу в жизни кабачок не ели с грядки. Аленка, ты там оденься, а то, поди, опять раздетая бегаешь!

– Бабушка! – стону я, закатывая глаза. – Я одета.

– Здравствуйте! – дружно здороваются парни, стоя в прихожей. Инги среди них нет.

– Здрасьте! – суетится мама, предлагая ребятам тапочки. – Проходите, пожалуйста. Аленка, помоги на стол накрыть.

– Как у вас мило! – замечает Матвей, с любопытством осматриваясь по сторонам. От его внимания не укрываются мои фото, висящие в рамочке над комодом. На них мне лет четырнадцать, я пробовалась в роли модели в агентстве, но особо успеха не добилась. Фото кринжовые, кстати. Все руки не доходят убрать их.

– А где можно руки помыть? – спрашивает Рома, подмигивая мне. – Умывальник какой?

– У нас скважина! – хихикает мама. – Умывальник в огороде стоит, но современная молодежь даже и не знает, как им пользоваться. Алена, покажи гостям.

Я провожу их по коридору, доставая чистое полотенце для рук.

– Ба! – шиплю я, возвращаясь в кухню. – Что ты задумала? Это – подстава чистой воды.

–