Королевы и монстры. Яд - Джей Ти Джессинжер
– Мне стоит убить тебя за то, через что ты заставил ее пройти.
Я шепчу:
– Кейдж, нет. Не трогай его. Пожалуйста.
Когда он смотрит на меня, его взгляд смягчается.
– Не трону, детка. Обещаю. Но только потому, что ты этого не хочешь. – Он снова поворачивается к Дэвиду, и вся мягкость обращается в лед. – Просто к сведению – до прошлого года мы понятия не имели, что ты отправился в Тахо. У нас тогда еще не было своего человека в Бюро. Так что либо твой контакт в защите свидетелей соврал, что мы к тебе подбираемся, либо соврал ты. Я бы поставил на тебя. Ты всегда был полон дерьма.
Я хочу повернуться, чтобы увидеть выражение лица Дэвида, но не могу – Кейдж притягивает мой взгляд, а в моих вставших набекрень мозгах крутятся, как обезумевшие белки в колесе, разные вопросы.
Если он не собирается убивать Дэвида, то зачем поехал сюда за мной?
Почему он по-прежнему называет меня «детка», если знает, что я его раскусила?
Он должен был понимать, что его босс не потерпит неподчинения. Должен был знать, что его голову насадят на кол, если этот козел Могдонович не получит новости о моем немедленном устранении. Но вместо того, чтобы сразу меня убить, он развлекался со мной месяцами, даже не пытаясь ничего выяснить про Дэвида…
Или, может, этот звонок от Макса был частью хитроумного плана, чтобы испугать меня до смерти и толкнуть на отчаянные действия? Они не могли ничего из меня выудить, так что разыграли драматическую сцену противостояния, которая бы точно заставила меня заговорить, если бы мне было что-то известно?
И они знали, что Кейдж застрелит Виктора? И это тоже было частью плана?
Не знаю. Я не знаю! А-а-а!
Но он все равно лжец, несмотря ни на что. Он скрыл от меня, что был знаком с Дэвидом. Он знал, что Дэвид работал на синдикат, был женат, украл деньги, сумел скрыться и все остальное. Он знал все это, пока трахал меня до потери сознания.
Но действительно ли это была ложь или все-таки что-то другое? Что-то похожее на… секрет? А на них я согласилась на 100 %.
О господи.
Вырывая меня из водоворота мыслей, Дэвид произносит:
– Тебе понадобятся деньги. Я могу вернуть все, что взял у Макса…
– Мне не нужны твои вонючие деньги, Дэймон.
Дэвид громко сглатывает.
– Тогда что тебе нужно?
Кейдж снова смотрит на меня, и теперь его глаза пылают. Два раскаленных темных уголька любви.
– Моя девочка.
Мы снова замолкаем. Я чувствую взгляд Дэвида на своей спине, но не могу повернуться. Я просто утонула в глазах Кейджа.
Наконец Дэвид заявляет:
– Если Макс узнает, что ты его ослушался, и ты не вернешь деньги…
– Я труп. Знаю.
По тону Кейджа понятно, что ему на это предельно наплевать.
– Вы оба трупы.
– Он ее не тронет. Я все устрою.
Я шепчу:
– Если только…
В один и тот же момент Кейдж и Дэвид повторяют:
– Если только?
Я облизываю губы, дрожа всем телом.
– Мы не спрячемся.
Глаза Кейджа пылают огнем. Он опускает пистолет и нежно повторяет:
– Мы?
Я закрываю глаза и делаю вдох, собираясь с силами. Потом снова открываю глаза и смотрю на него.
– Не думай, что я тебя простила. Это не так. Мне просто нужно где-то жить. Я больше не могу оставаться в том доме, зная, что где-то рядом бродит призрак Виктора.
Полным любви голосом Кейдж отвечает:
– Вранье.
– Не тебе меня судить, гангстер.
Откуда-то из глубины дома раздается женский голос:
– Милый? Где ты? Я дома!
Я на секунду пораженно замираю, а потом смотрю на Дэвида. Его лицу невероятным образом удалось побелеть еще сильнее. Оно теперь цвета бумаги для принтера.
Из-за угла за его спиной появляется привлекательная брюнетка. Она молодая, фигуристая и заходит в комнату с широкой улыбкой… но тут же перестает улыбаться, когда замечает нас троих и пистолет в руках у Кейджа.
Девушка замирает. Переводит с одного на другого взгляд округлившихся глаз.
– Никки? – спрашивает она высоким напряженным голосом. – Что происходит?
Она испуганно прижимает руку к груди. Огромный бриллиант на левом безымянном пальце вспыхивает так, что я чуть не слепну.
Ждал он меня, ну да, конечно. Господи, как же мужчины разочаровывают.
Глядя на Дэвида, я тихо спрашиваю:
– Сколько ты на самом деле меня ждал?
Он сглатывает и облизывает губы. Переминается с ноги на ногу.
– Один год.
Кейдж сухо интересуется:
– Все еще не хочешь, чтобы я его пристрелил?
Кажется, меня должно накрыть болью, но этого не происходит. Я ничего не чувствую. После всех этих лет мне уже все равно.
Кейдж обходит кресло, поднимает с пола мою сумку и взваливает себе на плечо. Прячет ствол за пояс джинсов.
– Пойдем, детка. Нам пора.
А потом он молча протягивает мне руку.
Я подхожу к нему и беру ее.
– Кстати, Дэймон, твои дети совсем не похожи на сицилийцев, – бросаю я бывшему жениху, прежде чем уйти. – Я видела фотографии. Ребятишки один в один ты.
Пока мы идем к выходу, слышно, как жена Дэвида громко спрашивает:
– Кто такой Дэймон? Какие дети?
Если повезет, ей понадобится меньше пяти лет, чтобы выяснить истину о человеке, которого она называет Никки. Надеюсь, его будущая бывшая получит половину от украденной сотни миллионов долларов. Уверена, она этого заслуживает.
43
Кейдж
После того как мы покидаем дом Дэймона, Натали со мной не разговаривает.
Ночуем мы в отеле. Я заказываю обслуживание в номер и наполняю ей ванную. Смотрю, как она ест в тишине, которая меня душит. Слушаю, как она принимает ванну за закрытой дверью, и мне хочется выбить ее и заставить Натали поговорить со мной.
Но я ничего не делаю. Страдание – это мое наказание. Сколько бы ни продлилось ее молчание, нужно ждать.
Она спит на огромной кровати. Я лежу с открытыми глазами на диване и с ноющим сердцем слушаю ее дыхание.
На следующее утро мы летим в Нью-Йорк. Натали не спрашивает, куда мы направляемся. Полагаю, она до сих пор в состоянии глубокого шока после того, как увидела Дэймона.
Стоило все же застрелить этого ублюдка, пока была возможность.
Когда мы садимся в «Ла Гуардия», она спит. Я расстегиваю ей ремень безопасности и нежно провожу рукой по ее волосам.
– Детка. Просыпайся. Мы прилетели.
С закрытыми глазами Нат бормочет:
– Куда?
– Домой.
Ее веки дрожат и потом поднимаются. На секунду ее взгляд
