Девушка из другой эпохи - Фелиция Кингсли

Дебют? Выход в свет? Я резко сажусь и тут же вижу, что комната, в которой нахожусь, совсем не похожа на больничную палату: стены задрапированы роскошными тканями в лавандовых, белых и золотистых тонах, мебель тоже украшена изысканной резьбой. Вокруг кровати с балдахином стоят, помимо доктора, женщина лет за пятьдесят с озабоченным лицом и молодой человек, на вид едва ли старше меня, высокий, худощавый, с копной растрепанных светлых волос, который явно посмеивается в усы.

Все лица мне знакомы, хотя ни одного из них я в жизни не встречала.

– О боже! – восклицаю я и падаю обратно на подушки. Молодой человек ободряюще хлопает меня по руке:

– Ну и напугала ты нас, кузина! Тебя принесли без чувств, обмякшую, как пустой мешок.

– Арчи? – едва слышно говорю я.

– С ней все в порядке, доктор, видите, она меня узнает, – объявляет он, а потом указывает на женщину у изножья кровати: – А это…

– Тетя… – Я медлю. Это может быть только она. – Кальпурния?

– Убедились? Все у Ребекки хорошо с головой.

– Но, доктор Уинслоу, – возражает тетя, – Ребекка отнюдь не голодает, она ест все подряд и так, что мне нередко приходится ее останавливать и напоминать, как вести себя за столом!

– В чем Ребекка себя не ограничивает, так это в еде, – скорее уж в сне, учитывая, что читает она ночи напролет, – насмешливо сообщает Арчи.

Доктор Уинслоу неодобрительно качает головой:

– Чтение – не лучшее занятие для юных леди. Их неокрепшие умы не выносят такой нагрузки и концентрации, а некоторые внушения и вовсе могут вызвать воспаление мозга.

– Что вообще за чушь! – возмущенно восклицаю я. – Вы где, черт побери, учились?! В какой-нибудь группе любителей заговоров в интернете?

В комнате воцаряется гробовая тишина, и доктор напыщенно выпячивает грудь.

– Образование я получил в стенах самого престижного учреждения Лондона и могу похвастаться пациентами среди самых уважаемых представителей знати. И за всю мою карьеру меня ни разу так не оскорбляли. Маркиз, – повернувшись к кузену Арчи, рявкает он, – в защиту своей профессиональной чести и достоинства сообщаю, что более не нахожусь в распоряжении вашей семьи. – И с этими словами он захлопывает чемоданчик и выходит из комнаты.

Тетя прожигает меня взглядом и выбегает следом за этим ощипанным петухом Уинслоу.

– Доктор, подождите! Простите мою племянницу, она не в себе!

Арчи же остается и сейчас меряет комнату широкими шагами.

– Ребекка, как глава этой семьи и твой опекун я не могу не упрекнуть тебя за выбор подобных непроизносимых слов, которые девушка из благородной семьи не имеет права употреблять. – Он останавливается у изножья кровати, скрестив руки на груди. – Но как кузен могу лишь поблагодарить за то, что избавила нас от этого шарлатана, который в прошлый раз чуть меня не убил своим кровопусканием.

– Да у него самого воспаление мозга, – возмущаюсь я, надувшись и тоже сложив руки.

– И я признаю, что ты права, Ребекка. – Арчи садится рядом. – Но постарайся уж держать себя в руках, иначе матушка решит, что ты и правда потеряла рассудок.

– Ничего я не теряла и вообще никогда не чувствовала себя настолько живой и разумной! – пытаюсь объяснить я.

– Придумаешь что угодно, лишь бы избежать дебюта, а? – шутливо замечает Арчи, уступая место Люси, которая как раз входит в комнату с подносом, нагруженным всякой всячиной. Ставит она его поближе ко мне, на прикроватный столик.

– Люси! – в панике восклицаю я. Все просто чудовищно реально. Но это не может быть взаправду! Я щиплю себя за руку, и боль как раз настоящая, без всякого сомнения. Я не могу дышать. Не могу дышать! – Моя сумочка! Где сумочка?

Люси поднимает ее с туалетного столика.

– Та, с которой вы ходили накануне?

– Да, умоляю, дай ее мне, – задыхаясь, прошу ее я.

А получив, роюсь в содержимом, которое ухитрилась туда впихнуть, чудом не разорвав. Наконец нахожу ингалятор от астмы.

Я спасена.

Арчи озадаченно смотрит на меня:

– Что ты собираешься делать с этим предметом?

– Пытаюсь не задохнуться.

Он качает головой, мое поведение его явно позабавило.

– Вечно ты что-нибудь придумаешь. Поешь и отдыхай, завтра тебя ждет очередной поход по магазинам. И постарайся вести себя так, чтобы тебя не выгнали еще и из ателье миссис Триод. Ладно доктор, но потерю модистки матушка тебе никогда не простит.

– Модистки, – повторяю я, точно загипнотизированная.

– Ты обожаешь ходить на примерку платьев. Да брось, каким бы ни было потрясение, нет ничего, с чем бы не справились горячие булочки миссис Брай!

Ласково похлопав меня по голове, Арчи уходит.

Люси, Арчи, тетя Кальпурния, Чарльз-стрит и 1816 год: я оказалась в своей собственной истории, той, что написала в дневнике.

И как мне теперь отсюда выбраться?

Понедельник, 13 мая, 1816 год

3

Шум и громкие голоса выдергивают меня из беспокойного, хотя и глубокого сна. Вчера вечером после ужина я снова улеглась спать – точнее, размышляла о том, что же делать, пока не уснула.

Выхожу из комнаты в коридор, который оформлен как в роскошном отеле: двери в комнаты белые и двустворчатые, стены обшиты деревянными панелями, паркет отполирован так, что поблескивает, точно шелк. Иду на шум к парадной лестнице, широкой и изящно изогнутой, которая ведет к выходу. Прижимаюсь к балюстраде, пытаясь подглядеть, что происходит.

– Ох уж эти новомодные ухищрения! – сварливо ворчит мужчина лет пятидесяти с выступающим животом и голосом, который отражается от белого мрамора холла. Мне неожиданно хочется назвать пространство холлом, потому что с этими его парчовыми занавесями, картинами маслом, хрустальной люстрой его можно вообще отелем «Ритц» представить – не хватает только стойки регистрации. Не то чтобы меня можно было назвать завсегдатаем этого роскошного отеля. На самом деле я видела его только в фильме «Ноттинг-Хилл», в той сцене, где Хью Грант притворился журналистом, чтобы взять интервью у Джулии Робертс для журнала «Лошади и гончие».

– Куда катится мир! – продолжает возмущаться мужчина, которого я все еще вижу только со спины.

– Элджернон, однажды во всех домах он появится! – убежденно возражает Арчи, удовлетворенно оглядывая три огромных деревянных ящика, наставленных друг на друга у входа.

Элджернон! Это дядя Элджернон!

Он поворачивается в мою сторону, и я вижу его лицо. Это точно он, как я его и рисовала! Красный нос, маленькие темные глазки и напудренный парик.

– Леди Ребекка, как замечательно видеть, что вы встали! Хотя и не оделись, – приветствует меня