Шрам - Эмили Макинтайр
– Я много кто, но сейчас я просто друг.
Подталкиваю его вперед. Шейна сразу уходит к Эдварду и погружается в его объятия; их губы смыкаются в долгом поцелуе.
– Я признателен, что ты здесь, – продолжаю я. – Теперь сможешь увидеть плоды своей работы. Ты ведь месяцами трудился, снабжая их едой. – Я указываю на столы вокруг и на случайные лица. – Не будь сейчас так поздно, застал бы маленьких детей, которые впервые за несколько дней вкушают еду. Ты бы увидел матерей, прижимающих младенцев к груди и плачущих оттого, что они наконец утолили свой голод. Что мы дали хоть что-то – в отличие от монархии, которой на них наплевать. – Повернувшись к Полу, впиваюсь в него взглядом. – Я хочу, чтобы ты знал: мне невероятно жаль Тимоти.
Его глаза сужаются, плечи напрягаются, когда он встречает мой взгляд.
И хотя я не оплакиваю уход Тимоти, впервые в жизни испытываю сочувствие при мысли о его смерти.
Уже непросто, когда говорят, что твой человек для тебя не предназначен, когда на самом деле он единственный, кто всегда был твоим.
Я кладу руку гостю на плечо:
– Я обещаю тебе, Пол, что виновные заплатят.
– Его не похоронят с почестями, – хрипит он измученным голосом.
Я киваю, сведя брови:
– Тогда мы устроим ему похороны здесь.
По его лицу стекает слеза, и Пол утирает ее. Я притворяюсь, что не вижу:
– Я не отдавал им этот приказ, но все равно несу ответственность.
– Я вам верю, – он прочищает горло и произносит следующую часть шепотом: – Я ни на секунду не сомневаюсь, что вы не позволили бы причинить вред леди Битро.
Грудь сжимается от надежды, что наша связь не настолько очевидна, как он это преподносит, но я все равно улыбаюсь:
– И ты не ошибаешься.
– Я никогда не приходил сюда, потому что не хотел выбирать чью-то сторону, – продолжает Пол. – Но я больше не могу стоять и смотреть, как коррумпированная монархия уничтожает наш народ. Глория Терра – гордая страна, и мы заслуживаем короля, который принесет нам славу. А не позор.
Удовлетворение, тяжелое и густое, растекается по моей крови, как патока.
– Ты будешь предан мне, Пол Вартег?
С горящими глазами он опускается на колени.
Я протягиваю руку, и он сжимает мои пальцы, целуя перстень с львиной головой.
– Клянусь.
– Вместе мы выстоим, порознь – падем, – шепчу я. – Для меня честь приветствовать тебя в рядах повстанцев.
Глава 42
САРА
Ледяной ужас разливается по моим венам, когда люди – полный зал людей – один за другим падают на колени, вдохновленные Полом, который только что сладострастно расцеловал руку Тристана.
Я… цепенею.
Тристан – король мятежников.
Конечно же, это он.
Как я могла быть настолько слепой?
Я последовала за Шейной и Полом в Тенистые земли, где фонари исчезают с углов улиц, а ровные дороги превращаются в разбитый тротуар с выбоинами такого размера, что в них может поместиться небольшой дом. Окна в зданиях грязные или заколоченные. Сильва, конечно, давно обнищала, но такого зрелища я не видела никогда.
Не знаю, что я ожидала лицезреть, заглянув в щель таверны «Слоновьи кости», но уж точно не это.
Что угодно, только не это.
Сердце рвется на части, но я не обращаю внимания на боль: отказываюсь верить, что мужчина, в которого я влюбилась, – это убийца моего отца.
Сама таверна мрачная, с потертыми деревянными панелями и сильным запахом нафталина и плесени, зато атмосфера в ней жизнерадостная. Как будто люди знают, что находятся на пороге чего-то великого. Чего-то большего.
В дальнем углу установлена большая клетка с железными прутьями, от одного взгляда на которую меня бросает в дрожь. С какой стати она здесь? Я пытаюсь рассмотреть детали, но открыть дверь шире не могу, иначе меня могут увидеть. Кроме того, обзору мешает высокая фигура Тристана.
Но вдруг он отодвигается и перед моим взором предстает сгорбленный силуэт моего двоюродного брата, окровавленного и прикованного к стене в бессознательном состоянии.
Я вздрагиваю.
Он жив.
Загнан в клетку, как птица, и лишен руки, но все же… жив.
Меня переполняет ужас; гнев в сердце разгорается с новой силой.
Тристан поворачивается, отходит от Пола и направляется к передней части комнаты, в центре которой стоит неказистый помост с единственным стулом с высокой спинкой. Он шагает прямо туда, словно бог среди своих людей, и произносит речь.
– Друзья, – он разводит руки в стороны. – Победа близка. Вы верили в меня, а теперь пришло время отплатить вам тем же. На горизонте маячит новый рассвет!
В зале раздаются одобрительные возгласы.
– Больше мы не будем скитаться по Тенистым землям, пока богачи живут на свету. Теперь пришло наше время сиять.
Люди кричат, радуются, а некоторые даже бросают мусор в железную клетку, в которой сидит Александр.
Живот сводит судорогой – так и хочется отвернуться, чтобы этот кошмар исчез… но я прикована к месту и не могу отвести от Тристана глаз. Его харизма поражает, и чем больше слов льется из его уст в адрес собравшихся, тем сильнее становится энергия, как будто он придает ей желаемую форму и возвращает обратно, словно она всегда принадлежала этим людям. Это самое невероятное зрелище, которое мне доводилось наблюдать, и я даже не сомневаюсь, что если он пожелает корону, то она окажется на его голове.
Речь его так красноречива, так завораживает, что даже я попадаю под чары. Сердце бьется быстрее, дыхание становится резче, а волнение поднимается в центре живота и распространяется по всем конечностям, вызывая желание встать рядом с ним.
Но потом вспоминаю, где я и кто он. И это чувство исчезает, сменяясь желчью, которая выворачивает мой желудок наизнанку.
Я внимательно рассматриваю помещение и собравшихся людей, пока мой взгляд не останавливается на Шейне, обнимающей мятежника в королевской форме. Я ломаю голову, пытаясь вспомнить его имя, но ничего не получается.
Она дура. Такая же, как и я. Потеряла себя в объятиях мужчины.
Лживого, жалкого оправдания мужчины.
Из-за неудобного положения болят ноги – я переминаюсь с одной на другую. Между ног вспыхивает привычная боль, только на этот раз она не приносит успокоения.
Мне невыносимо видеть Тристана, но я все равно на него смотрю. Может, чтобы доказать себе, что я способна пережить худший вид предательства? Или во мне живет мазохист, который хочет пережить боль в попытке примириться с тем фактом, что единственный человек, которому, как мне казалось, я могла доверять, оказался моим злейшим врагом.
Он слизывал мои слезы, говорил, что я принадлежу ему, сразу после того, как послал людей убить меня.
Мятежный король. Принц со шрамом.
Моя рука летит ко рту, чтобы заглушить крик.
Я позволила ему увидеть самые темные части меня. Позволила ему запятнать меня, причинить мне боль, и я умоляла об этом, втирая его сперму в кожу и моля Бога, чтобы она заклеймила мою душу.
Я совершила множество поступков, которые не позволят мне приблизиться к вратам рая. Я давно смирилась со своими грехами и отказалась от веры во имя мести. Но сейчас мне кажется, что я впервые по-настоящему предала память своего отца.
Я переспала с Фааса. Но хуже того – я влюбилась в человека, ответственного за его смерть.
Сердце дрожит и раскалывается, осколки перерезают сухожилия и падают к моим ногам, пока не остается ничего, кроме почерневшей дыры, почти познавшей, каково это – любить.
Внезапно Тристан поворачивает голову в мою сторону. С недоумением смотрит на меня своими пронзительными зелеными глазами.
Вскочив на ноги, я разворачиваюсь и бегу прочь. Адреналин бурлит в жилах, как кислота, пока я несусь в замок, по дороге обещая призраку отца, что больше не забуду, зачем сюда пришла.
Я уничтожу семью Фааса и убью короля-мятежника… и неважно, что эта смерть может меня сломить.
Глава 43
ТРИСТАН
Мой брат спрашивал, верующий ли я человек.
Я человек многих вещей, но насчет веры у меня свое мнение. Вера – это то, что живет внутри тебя самого, а не ищется в других людях.
Другие люди способны разочаровать.
Я видел ее – быстро, всего лишь мгновение. Но эти темные глаза я бы узнал где угодно.
Я хотел последовать за ней, выследить и пробраться в ее
