Шрам - Эмили Макинтайр
От этого зрелища захватывает дух. Я хочу трахать ее, пока моя сперма не начнет сочиться из ее пор и каждый человек будет знать, кому эта девушка принадлежит.
Я хватаю ее за лодыжку, стаскиваю ее нагое тело на край кровати, ставлю на пол свечу.
Сара вскрикивает, ее длинные ноги упираются мне в грудь. Я улыбаюсь, довольный тем, что моя ведьма с острым язычком все еще жива и здорова. Моя хватка крепнет, пока пальцы танцуют по передней части ее голени, по колену и внутренней стороне бедра.
А потом я щипаю.
Ее глаза трепещут, рот приоткрывается.
– Тебе нравится смесь боли и удовольствия, маленькая лань?
Я наклоняю голову, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на нее и не зарыться лицом в ее киску.
– Ты не знаешь, что мне нравится, – отрезает она. Глаза ее сверкают.
Я издаю тихий смех, поглаживая покрасневшее место, где я ущипнул ее кожу.
– Мы оба знаем, что ты примешь все, что я тебе дам, ma petite menteuse.
Я стягиваю с себя рубашку – воздух прикасается к коже, вызывая легкий озноб. А может быть, это ее взгляд ласкает мое тело, переходя от художественной росписи на руках и до передней части груди?
Вместе мы выстоим, порознь – падем. Ее губы беззвучно произносят эту фразу, посылая волну возбуждения прямо в мой член. Даже интересно, что я почувствую, когда она скажет эти слова вслух?
Я скатываю в руках свою тунику.
– И когда ты будешь на грани забвения… – Ее глаза закрываются. Я кладу на них ткань, завязываю за головой, чтобы она не могла больше видеть. А потом наклоняюсь, прикасаюсь губами к ее устам, тянусь вниз и хватаю свечу. Желание проносится сквозь меня, когда пламя касается моей кожи. – Именно мое имя вырвется из этих прелестных маленьких губ.
Я поднимаю свечу над ее предплечьем, наклоняю руку, чтобы растопленный воск струйками стекал вниз и капал на ее идеальную кожу.
– О, – задыхается она. Ее рот открывается, и она отдергивает руку. Но я хватаю ее запястье, подношу его ко рту и дую, наблюдая за застывающим воском.
– Тристан, – шепчет она.
– Тебе нравится это ощущение? – спрашиваю я, проводя пальцами по остывающей жидкости. – Знаю, что нравится. Держу пари, если бы я сейчас спустился вниз, твоя идеальная маленькая киска стала бы меня умолять. Просила бы заполнить ее до отказа. Не так ли, грязная девчонка? – Поднявшись повыше, я повторяю свои действия. Белый воск снова льется на кожу, а моя вторая рука скользит от ключицы вниз, пока не прикасается к мягким завиткам. – Знаешь ли ты, как сильно мне хотелось прикоснуться к тебе?
Я наклоняюсь, не в силах больше сопротивляться желанию ощутить ее вкус у себя во рту, и осыпаю поцелуями середину ее живота. Я наклоняю свечу, чтобы длинная дорожка из парафина прочертила места, которые я только что отметил губами.
Она стонет, ее спина выгибается, а ноги сжимаются, заключая мою руку в тиски. Я снова развожу их в стороны и обхватываю пальцами внутреннюю часть ее бедра.
– Не своди ноги. Я хочу видеть твою сладкую киску, хочу смотреть, как она возбуждается и молит об оргазме.
Дыхание ее сбивается, но тело расслабляется, а ноги раздвигаются шире. Вид ее мокренькой, блестящей и готовой киски вызывает напряжение в яйцах и жар в позвоночнике.
На удивление она не сопротивляется, что не может не радовать.
Моя рука соскальзывает с бедра, пробегает по затвердевшему воску и поднимается к горлу, сжимая его до тех пор, пока я не чувствую биение ее сердца под своими пальцами.
– Хорошая девочка.
Она облизывает губы, а я перемещаю свечу к ключице. Завороженно наблюдаю за ее реакцией, пока капаю горячую жидкость на кожу, создавая линии вдоль ее груди, по розовым соскам и на животе. Смотрю, как в ее пупке скапливается воск.
Задув свечу, бросаю ее на пол. Моя рука на шее напрягается, и я приподнимаю ее за горло, пока наши губы не соприкасаются.
– Такая тихая маленькая лань. Что случилось с твоим острым язычком?
Она снова облизывает губы, но на этот раз я пользуюсь возможностью и втягиваю ее язык в рот, постанывая от его вкуса.
Я отпускаю ее шею и сдвигаю повязку с ее глаз: мне нужно, чтобы она на меня смотрела. Я хочу знать, что я воздействую на нее так же, как и она на меня.
Потому что она разрушает меня. Уничтожает меня изнутри.
Ее глаза красные, опухшие от слез. Я отодвигаюсь, наслаждаясь теплом ее взгляда, и расстегиваю брюки. Член вырывается на свободу, такой твердый и сердитый, с каплями спермы, которые ниточкой стекают с головки.
Она наблюдает, как я сжимаю его и поглаживаю, и мне нравится, что она смотрит. Это заводит меня. Запрокинув голову, я мастурбирую только для нее. И из-за нее.
– Ты видишь, что ты наделала? – хриплю я, подойдя ближе к краю кровати. – Ты свела меня с ума, – я взбираюсь на кровать, раздвигаю ее ноги и заползаю в пространство между ними. – Я не могу есть, не могу спать, не могу дышать, не думая о тебе.
Я наклоняюсь, пока наши груди не соприкасаются, и ударяю членом по ее набухшей киске. Меня охватывает жар, стоит только почувствовать ее напряжение и пульсацию.
– Ты заслужила оргазма, ma petite menteuse? – спрашиваю я, двигая бедрами так, что член скользит по ее мокрым складкам.
Она стонет, выгибается, ее груди вжимаются в меня.
– Я всегда его заслуживаю, – улыбается Сара.
Я скольжу языком по ее губам, а потом опускаю взгляд на свой член, ласкающий ее киску. Головка наливается кровью, багровеет; кожа натягивается при каждом толчке.
– Я могу дразнить тебя всю ночь напролет, – обхватываю ее бедра, раздвигаю их шире. – Это так красиво – видеть тебя под собой, такой возбужденной и раскрасневшейся.
– Тристан, – шепчет она. – Пожалуйста.
– Ты девственница, Сара?
Я замираю, мышцы напрягаются, когда искры удовольствия пробегают по ногам и животу. Она говорила, что к ней прикасался другой мужчина. Но я даже не могу представить, чтобы она приехала в замок, не сохранив свою невинность, зная, что планирует лечь в постель с королем.
Мысль о ее связи с моим братом, как зазубренный нож, вонзается мне в сердце, наполняя ревностью зияющую рану.
– Да, – шепчет она.
Одно слово – и грани моего сознания трещат и ломаются; я схожу с ума от желания обладать ею. Невыносимо даже представить, что может быть иначе.
Сжав в руке пульсирующий член, я провожу им по ее влажным складкам, а потом приставляю его к маленькому и тугому отверстию.
Я снова нависаю над ней. Моя грудь прижимается к ее груди, а рот – к уху:
– А если я заберу твою невинность?
Ее ноги обхватывают мои бедра, еще сильнее прижимают меня к себе:
– Тогда я в твоем распоряжении.
По телу разливается тепло, мышцы напрягаются от нетерпения.
Я надавливаю – головка раздвигает ее губы, пока они не натягиваются на мой член. Я схожу с ума от желания войти в нее. Трахнуть ее.
– И скажи мне, ma petite menteuse. Доверяешь ли ты мне?
Она колеблется, в ее глазах читается неуверенность.
– Нет, – шепчет она.
Я лукаво улыбаюсь:
– Хорошо.
И тогда я проникаю в нее.
У меня закатываются глаза, пока я проталкиваюсь в ее тугую киску. На пути чувствую барьер, но он быстро исчезает. У меня голова идет кругом от одной только мысли, что ее кровь покрывает мой член, доказывая, что она моя и ничья больше.
Обладание ею после столь долгих попыток сопротивления – это как наркотик, который всасывается в вены и дразнит каждый нерв, вызывая тепло и чувство эйфории.
Она вскрикивает, ее ноги сжимаются вокруг моей талии.
Я скольжу рукой по ее волосам, а потом спускаюсь к щеке:
– Черт, ты просто идеальна.
Моя грудь вздымается, член пульсирует о ее стенки. Тугое девственное отверстие сжимает меня с каждым вдохом.
Я наклоняюсь и целую ее, потому что мне жизненно необходимо ее целовать. Хочу чувствовать ее губы и ее дыхание, пока она разрывается.
Как только я начинаю медленный и устойчивый
