Я наблюдал за тобой - Стейси Рум
Тут то я с ними и столкнулась. Серо-зеленые глаза цвета полыни находились совсем рядом с моим лицом и смотрели непонимающим взглядом.
– Нет! Не подходи! – взвизгнула я и схватилась за ручку двери.
– Даша, – проговорил мягкий голос, – Даша, тише, это я.
И только сейчас я поняла, что передо мной стояло не чудовище, а всего лишь Герман Андреевич.
– Господи… – прошептала я и закрыла лицо руками.
– Господи? Так меня еще никогда не называли. Ну же, Даша, успокойтесь. Это всего лишь я, и я не причиню вам вреда.
Я почувствовала, как сильные руки легли мне на плечи.
– Это были вы?
– Понятия не имею, о чем вы, но давайте сядем и спокойно поговорим. Может, воды?
– Значит, это был он, – продолжала шептать я, но Германа послушала и уселась за первую парту. На ней лежал хирургический тренажёр.
– Кто – он? Даша, может объясните, что произошло? – он говорил мягко, но в голосе слышалось волнение и даже страх. Еще бы, не каждый вечер к вам в кабинет врываются полусумасшедшие студентки.
Я вздохнула и промолчала. Главное, я в безопасности. Я здесь не одна, а значит, чудовище не накинется сию же секунду.
– Даша?
– Да какая разница, вы все равно не поверите, – устало ответила я. Из тела точно разом выжали все силы; ужасно захотелось спать.
– Что бы вы ни сказали, я не буду подвергать ваши слова сомнениям, Даша. Просто расскажите, – и его рука вновь легла на мою.
Я молча протянула ему листок, который все это время сжимала в кулаке.
Герман едва заметно шевелил губами, когда его глаза бегали по строкам, аккуратно выведенным на акварельной бумаге.
– Что это?
Глаза наполнились слезами.
– Я была во втором кабинете, ш-шила. По-по-пот-том, – из-за нахлынувших рыданий слова давались все труднее, – я пошла относить инструменты в лаборантскую. А к-когда вернулась, то увидела это в руке трупа. Записка была зажата прямо между пальцев. Это он. Это его почерк.
Взгляд преподавателя стал мрачнее тучи. Он не поверил. Я так и знала.
– Впрочем, это не имеет значения, – я резко встала, – я же говорила, что вы мне не поверите.
Но Герман Андреевич тут же вскочил следом за мной и, надавив на плечи, ловким движением заставил сесть обратно.
– Успокойтесь, Даша, я верю вам, только успокойтесь.
Легко сказать. Рыдания накатили с новой силой. И тогда он обнял меня. Просто взял и обнял, и я продолжала плакать, пачкая его белый халат своей тушью.
– Это чей-то глупый розыгрыш. Дурацкая, идиотская, совершенно не смешная шутка, – констатировал Герман Андреевич, когда я немного успокоилась. Кажется, он и без объяснений понял, о ком речь. – Это неприемлемо и жестоко.
– А знаете…это не первая записка. Первая была несколько дней назад, когда мы сдавали вам зачет. Вы тогда еще впервые сказали мне о Слёте. В тот день я пошла домой и, когда надевала куртку, обнаружила в ней записку. Он поздравлял меня с успешно сданным зачётом. Еще позже прислал домой букет цветов, точно такой же, как мне однажды дарил Туре на семнадцатилетие. Он так и подписал его: «семнадцать роз, как на семнадцать лет». Он откуда-то знал! И сейчас он тоже знает! Знает, что я здесь!
– Послушайте, Даша, давайте подумаем логически. Человек, который пишет все эти вещи, явно близок с вами, ведь он знает то, что может знать не каждый. Подумайте, может это кто-то из друзей? Может быть, кто-то из них лишь кажется другом, а на самом деле завидует вам? Вы умная и красивая девушка, я бы тоже завидовал.
Уголки моих губ поползли вверх. Плакать больше не хотелось, и я вытерла остатки слез тыльной стороной ладони.
– Нет, этого не может быть. Никто из моих друзей никогда бы так не поступил. К тому же, когда я получила первую записку, все они были рядом.
Я ошибалась. Рядом были не все. Ник с Ромычем ушли с зачета раньше и направились к столовой. Это как раз мимо гардероба, но…нет, это невозможно. Это не может быть ни Ник, ни Ромыч. Они мои друзья.
– Знаете, Даша, давайте я отвезу вас домой.
Я замялась. Если бы он и вправду отвёз меня, это было бы прекрасно. Во-первых, автобусы уже все равно не ходили, а во-вторых, мне не хотелось оставаться одной. Но никогда прежде от преподавателей мне не поступало подобных предложений.
– Вам, наверное, не по пути.
– По пути. Пойдёмте.
– Но у меня там…вещи остались…
– Идите в холл, Даша. Там сидит охранник, Вы будете в безопасности. Я схожу за вашими вещами, и мы вместе поедем домой.
– Чёрный кожаный рюкзак и желтый пакет, – скромно улыбнулась я.
Герман Андреевич кивнул и проводил меня до дверей, ведущих в холл.
Он вернулся минут через пять. Вместо халата на нем была темно-синяя ветровка, а в руках преподаватель держал мои вещи и свой кожаный портфель.
– Спасибо вам. Отдадите вещи?
– Идите к машине и не задавайте лишних вопросов, Даша. Она одна на парковке. Впрочем, с моей машиной вы уже знакомы, – усмехнулся он.
– Простите, я правда не знаю, как так тогда вышло…
Но Герман Андреевич лишь махнул рукой.
Чёрная «Мазда» моргнула фарами в знак приветствия, когда он нажал кнопку на сигнализации. Герман Андреевич закинул вещи на заднее сидение и галантно открыл мне пассажирскую дверь. В машине было тепло и уютно, а еще пахло лёгким табаком вперемешку с ментолом.
– Так что, куда едем?
– Вы же сказали, что нам по пути. Значит, вам лучше знать.
– Ну а что еще мне было сказать? – улыбнулся преподаватель, и я тоже не смогла сдержать улыбки.
– Посёлок Копи. Это там, где…
– Копи? Я знаю, где это, – перебил он меня. – Мы с вами, кажется, соседи, Даша.
– Соседи? – непонимающе переспросила я.
– Да. Я тоже живу в Копях.
– Но я живу там уже много лет и ни разу вас не видела!
– Я переехал лишь пару лет назад. Мы с матерью жили в апартаментах в центре города, но мне захотелось вернуться туда, где я вырос.
– Туда где вы выросли? – вновь переспросила я.
