Вулкан Капитал: Орал на Работе 3. 18+ - Игорь Некрасов

Амина задержала на нём взгляд на секунду дольше, чем нужно, и её губы дрогнули в едва уловимой усмешке. Затем, кивнув, она сказала: «Ну ладно, не задерживайтесь тут. Мы все в гостиной, если что». И, бросив напоследок оценивающий взгляд на Игоря, она так же бесшумно скрылась, прикрыв за собой дверь. Тишина, нарушаемая лишь шипением камней, снова сгустилась в сауне, но теперь в ней висело напряжение не только от ожидания, но и от только что прерванной интимности.

Семён Семёныч выждал пару секунд, будто убеждаясь, что дверь больше не откроется, затем обернулся к Игорю. Его лицо снова стало сосредоточенным и серьёзным, но в глазах читалась досада на помеху.

— Где мы остановились? Ах да… — он понизил голос ещё на пол-тона, наклоняясь ближе. Слова его, несмотря на обволакивающий жар, прозвучали холодно и чеканно, как стальные шарики. — А «но» заключается в оперативности. Действовать нужно будет быстро. Уже завтра.

— Завтра? Почему? — не понял Игорь, хотя внутри всё сжалось от азарта и облегчения, что наконец-то можно услышать продолжение.

— Потому что, дружище, — объяснил Семён Семёныч, отчеканивая каждое слово, — «негласный приказ» о начале плановой, контролируемой распродажи акций сотрудниками из определённых портфелей, о котором я вам говорил, уже будет отдан завтра. И когда процесс будет запущен, это создаст временное, искусственное давление на цену. Окно для входа — между началом этой тихой распродажи и моментом, когда слухи о гранте станут достоянием хоть кого-то, кроме нас с вами, — будет чрезвычайно узким. Возможно, пару дней, а может, какие-нибудь считаные часы. После чего цена устремится вверх, и наш шанс купить их по сегодняшней, ещё нетронутой цене испарится.

В голове у Игоря пронеслось с досадой: «И всё-то…? Ну а хули, бля, ты так долго тянул-то, сука ты, Семён Семёныч? Хули мы вообще тут сидим-то тогда? Ах да… биржа же еще закрыта, и вчера после работы, пока мы сидели в ресторане, тоже была закрыта».

— Значит, завтра всему коллективу отдадут приказ на продажу? — уточнил он, стараясь вникнуть в механику.

— Не всему коллективу, нет, — поправил его Семён Семёныч, снова обретая менторские интонации. — Определённому, узкому кругу брокеров, имеющих доступ к… специфическим портфелям. И вы, надеюсь, понимаете, мой дорогой коллега, — он сделал серьезное лицо, — что вы официально пока ещё не можете считаться полноценно трудоустроенным. Как гласит регламент, до завершения испытательного срока, а точнее — первых двух отчётных недель, ваш доступ к таким инструментам… будет ограничен.

Он помолчал, давая информации усвоиться.

— Однако, — он сделал многозначительную паузу, — в этом узком круге… участвую я. И, несмотря на формальности, ваши деньги, дружище, могут быть… задействованы. Но они должны быть в полной готовности. Напомните мне, какая сумма фигурировала в нашем разговоре?

— Двести тысяч, — чётко сказал Игорь.

— Точно, двести тысяч, — подтвердил Семён Семёныч, постукивая пальцем по колену. — Безупречно. Эти средства должны быть на расчётной карте. Не на сберегательном счету, не в наличных, а именно на карте, к которой есть мгновенный доступ через онлайн-банк. Это принципиально.

— Они уже там, — тут же отрезал Игорь, чувствуя, как в груди замирает от нетерпения.

— Отлично! — Семён Семёныч даже хлопнул себя по коленке, что для него было неслыханным проявлением эмоций. — Это уже половина дела. Теперь вторая, не менее важная часть. Вам необходимо будет завтра, с утра, как только откроются торги, совершить одно, но очень конкретное действие. Нужно войти в свой личный кабинет в клиентском приложении «Вулкан Капитал» — не в рабочий терминал, а именно в клиентский, под своей учётной записью. И выставить лимитную заявку на покупку акций «ТрансТехноМонтаж». Точное количество лотов и цену я сообщу завтра, непосредственно перед самым открытием, по телефону. Никаких смс, только голосовой звонок. Вы понимаете меня, дружище? Это должна быть именно лимитная заявка, установленная до открытия торгов. Чтобы она сработала мгновенно, как только цена достигнет нужного нам уровня в первые же минуты или даже секунды торговой сессии.

«Бля, я сейчас нихера не запомню и точно запутаюсь», — панически промелькнуло в голове у Игоря.

— Ну да, — сдавленно выдавил он, делая вид, что всё понял. — Вроде понял.

— Вы не переживайте, дружище, — успокоил его Семён Семёныч, и в его голосе впервые за вечер прозвучала почти отеческая забота. — Мы завтра, в спокойной обстановке, все эти действия проговорим ещё раз, детально и по пунктам. И сделаем всё правильно. Это я вам гарантирую.

— Спасибо, Семён Семёныч, — вырвалось у Игоря, и в его голосе прозвучала неподдельная, почти детская радость и облегчение. — Я вам очень…

— Не стоит благодарности, дружище, — вежливо, но твёрдо перебил его Семён Семёныч, поднимаясь. — И что касается текущего момента, — он обвёл взглядом сауну, и его лицо снова приняло учёный вид. — Есть ощущение, что температура, судя по всему, достигла физиологического предела полезного воздействия. Более того, начинается фаза избыточной нагрузки на сердечно-сосудистую систему. И я полагаю, самое время выйти наружу для охлаждения и отдыха.

Игорь, всё ещё пребывая в эйфории от того, что его планы по обогащению обрели хоть какую-то форму, с готовностью кивнул.

— Да, согласен.

— Ну что ж, — сказал Семён Семёныч, так же стоя, но поправляя полотенце. — Тогда, думаю, нам стоит… составить компанию нашим милым спутницам. Ненадолго, чтобы плавно завершить вечер, так сказать. Но, — и здесь его голос стал жестким, не терпящим возражений, — после этого — железно и бесповоротно — отбой. Сон. Работа завтра — это то, что не обсуждается ни при каких, даже самых экстраординарных обстоятельствах. Опоздание на неё — абсолютно неприемлемо.

— Конечно, — тут же согласился Игорь, сам понимая, что завтрашний день теперь важнее всего на свете.

Он встал, чувствуя, как горячее дерево на мгновение прилипает к его коже, и последовал за Семёном Семёнычем. Тяжёлая кедровая дверь сауны открылась, выпустив облако пара в прохладный полумрак предбанника. И их встретил не тихий гул, а настоящий звуковой удар. Из гостиной доносился дикий, пронзительный девичий хохот, сливавшийся с оглушительными басами.

Музыка была агрессивной, синтетической, с жёстким рваным битом и искажённым вокалом — это была песня Heads Will Roll — «Yeah Yeah Yeahs», превращавший любое пространство в эпицентр бунтарской, хаотичной вечеринки.

Глава 18

Семён Семёныч и Игорь,