Семнадцатый - Эмилия Вон
Диего изучал каждый изгиб моего тела, останавливаясь на каждом участке: грудь, живот, бедра. Затем его глаза нашли мои и, сощурив их, он сделал шаг вперед, встав напротив меня практически вплотную.
Дрожащими пальцами я потянулась к его рубашке, чтобы расстегнуть ее. Мне удалось справиться лишь с двумя из них, когда терпение Диего кончилось, и он стянул ее одной рукой через голову, обхватив ткань за спиной. Его загорелая, мускулистая грудь обнажилась, и я не могла сдержать желания до нее дотронуться. Словно кистью, я скользила подушечками по твердой груди, прессу и косым мышцам живота, дошла до пояса его льняных брюк и потянула за резинку, призывая снять их.
Диего разделся. Теперь мы оба стояли в одном белье посреди пустого пляжа на закате, наслаждаясь прикосновениями морского бриза и присутствием друг друга. Никому из нас не нужно было ничего говорить, нарушая тишину и идиллию между нами. Нам достаточно было лишь взгляда, чтобы понять, чего желали наши сердца.
Губы Диего нежно коснулись моих, словно лепестки розы. Этот первый, почти невесомый поцелуй наполнил меня сладостью и теплом, будто погружая в облако мягких объятий. Его руки медленно скользнули вдоль спины, одна обняла за талию, другая бережно проникла в волосы, сплетая пальцы в легком танце. Он углубил поцелуй, превращая нежность в бурю эмоций. Губы Диего стали настойчивыми, требующими, жадными до каждого моего вздоха. Мы оба потерялись в этом вихре чувств, дыхание прерывалось, становясь учащенным и горячим.
Соленый воздух пробил мои легкие всего раз или два, когда Диего на мгновение отстранился, чтобы мы могли вздохнуть, прежде чем он вновь поцеловал меня. Он прижал меня к себе, и теперь наши тела соприкоснулись друг с другом, не оставляя ни одного сантиметра между нами. Его руки исследовали мое тело, опускаясь к ягодицам, и сжали ее, вызвав тихий стон, растворившийся в звуке волн и ветра.
Встав на цыпочки, я потянулась к Диего, стремясь быть еще ближе. Мои руки мягко легли на его широкие плечи, обвивая его крепкую спину. Пальцы осторожно скользнули по его телу, ощущая каждую впадинку, каждый мускул, каждый шрам и оставляя за собой след тепла и желания.
Он прижался ко мне бедрами, и я ощутила внизу живота его твердость.
– Диего… – прошептала я между поцелуями. – Я хочу тебя…
Не успело признание повиснуть в воздухе, как крепкие, мужские руки обхватили меня за внутреннюю часть бедер и подняли в воздух. Я обвила ногами его талию и как можно теснее прижалась животом к его торсу.
Диего выдохнул и укусил меня за плечо.
– Черт, ты вся мокрая, Маккой. – Его язык прошелся по моей шее, горлу и подбородку. – Что мне с тобой делать?
– Трахни меня, – выдохнула я, прежде чем запустить пальцы в его мягкие волосы и притянуть его к себе.
– Проклятье, детка… – Диего запустил ладони в мои трусики, обхватив мою задницу, и приподнял меня еще выше, создавая дополнительное трение между нашими телами. – Ну и где же та смущенная, невинная девчонка, что была здесь в прошлый раз?
Указательным пальцем он нашел чувствительные складки и пробрался между ними, вызывая еще один стон. Он делал это снова и снова. Затем вставил в меня свой палец, и я выгнулась в его руках, приблизив свою грудь к его лицу, словно чертов десерт на блюдечке. Его рот тут же захватил мой твердый сосок и начал его посасывать, вскоре добавив к этому пиршеству зубы. Он прикусил нежную кожу, посасывая разгоряченную плоть, с громким хлопком его выпустил и повторил это снова.
Я закрыла глаза от удовольствия, несмотря на легкое болезненное ощущение, когда Диего добавил второй палец.
– Открой глаза, Маккой, – приказал он, согнув пальцы и задевая нужные точки внутри меня.
– Пожалуйста… – С моих губ слетел приглушенный, отчаянный шепот.
– Конечно.
Тут Диего вынул из меня пальцы и поднес их к своим губам. Очистив их от моего возбуждения, он прижался к моим губам в страстном поцелуе, давая мне попробовать себя на вкус.
Проклятье…
Это чертовски интимно… Мне нравилась эта сторона Диего и меня…
Никогда не представляла, что подобное могло мне понравиться. Но то, каким Диего становится необузданным, диким, и собственническим, а наш секс – грязным, жестким и всепоглощающим, является тем, что всегда было мне нужно. Не миссионерская поза, не нежный, осторожный секс, после которого ты от неловкости не знаешь, куда себя деть, и тем более не те избегающие друг друга взгляды в то время, когда тебя используют в качестве разрядки после тяжелого дня, отымев сзади.
Только Диего способен разбудить во мне жаркое пламя, которое пробуждало мою жажду, требовательность и страсть. Он раскрыл ту часть моей души, что скрывалась глубоко внутри, позволил ей вырваться наружу, словно порыв ветра, который невозможно удержать.
Диего опустился на колени и уложил меня на свою рубашку, лежавшую на песке. Его рот перебежал от моих губ к ключицам, затем скользнул вниз, оставив мокрый след от коротких поцелуев на моей шее, груди, ребрам и животе, пока не оказался прямо над поясом нежнейшего кружева. Его взгляд встретился с моим, и о всемогущий мужчина на небесах! Я готова кончить лишь от его блестящих глаз, в которых отражалось отчаянное желание и чистая похоть. Однако не это трогало струны где-то глубоко внутри.
Диего смотрел на меня, и его взгляд пронзал меня насквозь, будто я – единственная девушка в мире, достойная его внимания. Этот взгляд напомнил мне нашу первую ночь после долгого расставания, когда мы решили начать все заново, и каждый его жест был наполнен обожанием и нежностью.
Его прикосновения вернули мне ощущение собственной ценности, напомнили о том, какой силой обладала любовь. Я почти забыла, каково это – чувствовать себя единственной, чье присутствие наполняло жизнь смыслом. Быть частью кого-то, ощущать тепло, исходящее от любимого человека – вот что значило жить по-настоящему.
– Нам нужно это снять.
Диего избавился от моих трусиков, затем губами прижался к чувствительной коже между моих ног и поцеловал меня там. Он устроился удобнее, приблизив меня к себе и положив мои ноги себе на плечи. Он начал целовать внутреннюю сторону моих бедер, опустил ладонь к клитору и стал обводить его большим пальцем. Когда я выгнулась и задергалась под натиском его языка и умелых
