Темные души - Ана Рома
Мужчины молча переглянулись, осознавая, что молчание продлит им еще несколько часов жизни, а может лет. Марко был волнующим, нетерпеливым и небезопасным человеком. Он награждал пулями, словно медалями собственных людей, которые сомневались в нем.
Уважение нельзя заслуживать только грубой силой, выставляя на всеобщее обозрение головы на пиках своего народа. Средневековье давным-давно прошло, все рыцари погибли, а чудовища продолжают жить.
– Идем, vindetta, – в этот раз никакой грубой силы.
Марко молча прошел до своего черного «Кадиллака», открывая дверь, доставая бутылку воды, пока я плелась за ним в ожидании следующего приступа тошноты.
– Такими методами не жди уважения от людей, которые защищают тебя и твою семью, – принимая бутылку из его рук.
– Они уважают мои деньги, и все, что они делают, тоже ради них. Часть из них наемные, для охраны, не более.
Я залезла в машину, гоняя воду по рту, прогоняя этот ужасный металлический привкус. Опустив зеркало, посмотревшись в отражение, все было куда хуже, мне требовалось хорошенько умыться.
– Из-за этого ты отстреливаешь их, как бродячих собак?
– Ты первая убила Грега, – он порылся в бардачке, протягивая мне влажные салфетки. – Если бы это была чайная церемония, ты бы убедила его не стрелять тебе в голову просто потому, что он джентльмен, а не ублюдок.
– Я защищалась, а ты просто пустил пулю в голову, потому что тебе не понравился ответ. Это разное, – развернувшись к зеркалу, я стала вытирать лицо.
Марко издал что-то похожее на смех, почесав переносицу, медленно выезжая из ворот, на которых под освещенными фонарями виднелся золотой дракон. Раньше я и не замечала, что Чайнатаун такой яркий.
– Твоя душа такая же темная, как и моя, vindetta…признайся, тебе нравится убивать.
Бросив салфетки обратно в бардачок, я пристегнулась, смиряя его недовольным взглядом, посылающим его ко всем чертям. Мне не нравилось убивать. Во всех случаях это было необходимостью. Таким образом я себя успокаивала, и Марко был прав. Все мы убийцы, без капли сожаления и груза на сердце.
– Все, что нас объединяет – ненависть друг к другу, не более, – тихо ответив ему, наблюдая за дорогой.
Мир мафии похож на сафари – либо пообедаешь ты, либо тобой.
– Ты гораздо большее, чем просто ненависть, – его голос стал бархатным, и по моей коже пробежались мурашки, я обернулась, посмотрев на Марко.
Ничего, холод и ни капли здравого смысла. Острые черты его лица периодически подсвечивались уличными фонарями, делая его кожу такой бледной, похожей на фарфор.
Впереди образовалась пробка из машин, люди выходили из автомобилей, держа в руках телефоны. Было трудно разглядеть, из-за чего появился такой интерес, пока в нос не ударил запах дыма и копоти. Частички догорающего материала летали, словно светлячки, по оживленному ночному городу.
Марко закрыл мое окно, сворачивая на встречную полосу. Когда в очередной раз свернули, мой рот приоткрылся в немом шоке. Надпись «Голливуд» горела в буквальном смысле, и вместо привычных букв огонь писал мое имя.
Уголки моих губ дрогнули в невольной улыбке, тронутые неожиданным жестом мужа. Кристиано всегда умел удивлять, и в этих сюрпризах, чем ярче они были, тем отчетливее проступал его почерк. Он любил наблюдать за моим удивлением, за блеском в моих горящих синих глазах, которые пленили его задолго до первых слов нежности. Посмотрела на него со взаимным теплом, которого он долго ожидал.
И если бы кто-то сказал, что наше счастье скоро оборвется, я бы меньше капризничала и больше погружалась в его крепкие и теплые объятия. Потому что там я становилась хрупкой девочкой, девочкой, которая чувствует должную мужскую заботу. Безопасность.
– Как жаль, но сегодня ночью мне придется поработать. Твой бывший муж создает слишком много проблем, – я даже не успела возразить, Марко нажал педаль газа и меня вжало в сидение.
Через двадцать минут я сидела в комнате, пялясь в окно, за которым горел уличный фонарь. Мне не хотелось ложиться в постель, поэтому я включила ночную лампу возле кровати и прошлась по комнате.
Увидев пульт, включила телевизор, случайно попав на новости, обычно мне нравилось смотреть BBC, что не сильно нагружало голову.
– Экстренные новости! В Лос-Анджелесе главный департамент полиции был подвержен теракту, так сообщает главный корреспондент, который сейчас находится на месте происшествия.
Спасательные бригады, бегающие в кадре в быстром режиме, стараются ликвидировать огонь, который распространялся на верхние этажи здания.
– Также сообщается, что час назад капитан Юго-Западного дивизиона покончил с собой, выстрелив из служебного оружия. На месте были найдены улики о сокрытии преступлений убийц и их жертв. Могло ли сокрытие привести к действиям такого масштаба?
Переключив несколько раз каналы, останавливаясь на кулинарном шоу. Было около двух часов ночи, а сна не было ни в одном глазу. Тревожность своими щупальцами тихо пробиралась в мое подсознание, заставляя сердце дрожать, вызывая панику.
Вскочив с кровати, я прошлась до двери и дернула ручку. Открыто. Однажды я уже была на кухне персонала, поэтому было несложно найти дорогу до холодильника. Спустившись на первый этаж, оглядев пространство на признак угрозы извне. В зале горел свет, но голосов не доносилось, будет неправильно, если я просто пройду мимо.
– У тебя бессонница?
Мартина сидела в своем любимом кресле, раскладывая колоду карт на газетном столике. На ней был шелковый черный халат и мюли на невысоком каблуке. Было непривычно видеть ее без макияжа, особенно без нарисованных красных губ. Ее лицо было бледным и уставшим, из-за этого морщины отчетливо виднелись, она была богатой, но не прибегала к инъекциям в виде ботокса, который так любили селебрити.
– Я хотела поесть, – честно ответила я, сев в соседнее кресло.
– Не поздновато для ужина? – ее светло-карие глаза поднялись на меня, а затем она достала еще одну карту. – В Канаде другой распорядок приема пищи?
Торонто опережало Лос-Анджелес всего на три часа, поэтому это даже нельзя было назвать ранним завтраком. Я просто захотела есть.
– Считаешь, что объедки достаточно насыщают?
– Марко достаточно заботится о том, чтобы ты хорошо питалась, а его отец полностью уверен, что ты страдаешь от голода, – она ухмыльнулась, разглядывая странные картинки на картах. – Он думает, что голод все еще делает людей сговорчивее.
– Почему ты терпишь его? – Я была прямолинейна, хоть и знала, что Мартина была из того же теста.
– Потому что я обещанная жена, как и ты.
Меня не обещали, во всяком случае Кристиано. Более того, я всегда рассчитывала, что брак по договоренности для меня закрыт. В моей крови нет ничего ценного, я лишь раздор двух семей, не более. Я готовилась работать на Ндрангету
