Майор, спеши меня любить (СИ) - Кир Хелен

- А ты люби, Миш, – прямо в губы шепчет. – Люби всегда.

- Не представляешь насколько … а-а-а …– теряю тормоза. – Насколько «всегда». Это даже выше.

Толкаюсь глубже.

- Ай, – закатывает глаза. – Еще раз так.

- Вот так? – еще глубже тараню.

- Да! – кричит.

Обожаю, когда не сдерживается. Ловлю взгляд и все. Тормоза улетают. Срываюсь в жесткий, но такой желанный по чувствам трах, что стол юзает туда-сюда. Похрен. Там и так за это время дыры почти протерты. Стол на кухне наше любимое место.

По спине кипяток и пот льется, чувствую, как в паху разливается дрожь. Яна сжимается все чаще, дышит прерывисто и сипло. Как бы не хотелось, замедляюсь. Хватаю и снова к груди прижимаю, оставаясь в ней.

- Ян, пойдешь за меня замуж?

Медленно-медленно пытаю, а она вот-вот уже …

Шантаж? Да!

- Миша! – предостерегающе.

Острые ноготочки впиваются в задницу. Прорезают кожу, она нетерпеливо рычит, и сама начинает двигаться. Напитываюсь ее удовольствием, как привязанный смотрю, она кончает. Сжимает мой член, скользит, омывает обильными соками. Да моя ты … Моя!

Догоняюсь в три толчка. И пока отсыхаю, навалившись на Яну, она находит моё ухо и шепчет.

- Пойду, Миш. Знаешь почему?

Мотаю головой, зарывшись в ее грудь. Снова улыбаюсь, как идиот.

- Ты мой, Миш. Я всегда знала, что тебя встречу.

- Точно? – прищуриваюсь.

- Точно! Блинчики будешь?

***

Неделю спустя.

- Федь, отпустят эту тварину, да?

Нервно ломаю карандаш в руках.

- Отпустят. Нет на нее ничего, Миш, – мрачно гудит брат. – Отец если только …

- Больше не пойду, – отрубаю.

- Слушай, ну на хрена тебе она? Пусть идет, куда хочет. Отец Янки все равно умер, не приходя в сознание. Кстати, как она отреагировала?

- Никак. Поплакала день и успокоилась. Плакала по тому папе, что раньше был. А то, что с ним стало, – задумываюсь. – Знаешь, как отец Одинцов полное дерьмо. Не нужна дочь была. Докука. Поэтому и отдал в руки Ядвиге. Он и не особо парился, пока с Яниной матерью в браке был. Баб было море. А потом темные делишки, не те люди появились в жизни. Короче, махровый эгоист и махинатор. Он что от Яниной матери гулял, что от придурочной Ядвиги. Как я понял был в курсе секты. Его все устраивало.

- Чудо, а не папаши. Что сказать здесь, – пожимает плечами. – Там рвут и мечут, – показывает на верх. – Просрали деньги на хрен знам кого, еще и покровители пиджачные были. Каша заварилась, шо пиздец.

- Мне наплевать, кого и как там, – повторяю жест, – раскатают. Главное, что проверки пошли неслабые. Мы свое дело сделали. Но Ядвигу все равно достану. Есть пара наметок.

- Ага. Ты хоть в отпуске. А че ты приперся-то? – спохватывается.

- Ты занят?

- Да все. Разгрузился.

- Пошли кольца выбирать и костюмы. Женюсь я, Федь.

- Эт дело хорошее. Я потом к вам, – торопливо собирается. – Че там? Блины есть или опять все сожрал?

***

Несколько лет спустя.

- Да слезь ты с крестного!

Шумлю на Нику. Она с Феди не слезает. Вот и теперь обхватила его за уши и пищит.

- Мое! Не слезу.

Федя шутливо прячет Нику за спиной и шепчет ей, что никому не отдаст. Такой у нас крестный. Другое дело, что он из нашей дочки сорванца делает, ну ничего. Знаете какие у нас игрушки? Пистолеты и гранатометы. Куклы – на фиг!

Она его обожает. Не так, как папу, но все же.

Миша в саду жарит мясо. Любуюсь мужем через окно. Какой он у меня. Все у нас хорошо, я самая счастливая. Не выдержав, несусь к нему.

- Федя, побудь с Никой, – торопливо говорю.

- Эй, ты там не очень беги, – беспокойно выкрикивает, отвлекаясь от Ники. – Ян! Шестой месяц, ты че?!

- Ладно, – отмахиваюсь.

Надо срочно его женить. А то я замучилась, с двух сторон приказывают себя беречь. Вру. С трех. Там еще их отец подбавился. Правда у меня от его взгляда мурашки по коже, но нормальный оказался мужик. Я так ему благодарна, что мачеха не просто отделалась легким испугом. Все же достал ее Миша, хоть и с помощью влиятельного родственника. Пусть посидит, подумает. Благо времени у нее будет теперь достаточно.

- Товарищ майор, разрешите обратиться, – обнимаю со спины.

Муж замирает. Втыкаюсь в его лопатки, дышу им. Как я люблю эти мгновения.

- Обращайтесь, – слышу, как улыбается.

- Спешите меня любить. Очень хочется. Разлука даже на полчаса невыносима.

Бросает все. Подхватывает на руки. Так смотрит, что сердце щемить начинает.

- Я спешу тебя любить всегда. Ты моя самая-самая, Ян.

- Правда?

- Ну, конечно. Ты все знаешь сама.

- Знаю, Громобой.

Щурится.

- Это знак? Почему снова Громобой?

- Уймись! – смеюсь. – У нас гости.

Обнимаемся и замираем, ловим минуты радужного счастья.

- Как там мой сынок?

- Толкается, – вздыхаю. – весь в тебя.

Миша опускается на колени, складывает руки рупором и говорит, чтобы наш егоза не сильно боксировал.

Нет, ну Юматов мой просто чудо.

- Накрываем? – озабочено бросаю взгляд на часы. – Скоро придут твои.

- Давай.

В две руки сервируем стол в раскидистой беседке. Пока перекладываем истекающее соком мясо на блюдо, приезжает отец и мать Юматовых.

Да. Семья наладила отношения. Все хорошо. Никаких больше подводных камней.

Кому как ни мне знать, что такое не общаться с самыми близкими. Я поклялась, что у меня так не будет. В тайне поехала к отцу Миши и убедила его, что его дети самые-самые. Такие дела.

Обвожу взглядом всех за столом. Поднимаю лицо к небу и вдыхаю полной грудью.

Небо! Спасибо тебе за все!

Конец.

**