Я. Тебя. Сломаю - Ольга Дашкова

Керем, средний брат, небрежно развалился на стуле, его длинные волосы падали на лоб, а наглая ухмылка кривила губы. Он был как ястреб, готовый наброситься на добычу ради забавы.

Рубашка, расстегнутая на верхнюю пуговицу, обнажала татуировку на шее – змея, обвивающая кинжал, символ, который идеально подходил его натуре. Он откусил кусок лепешки, не сводя с меня глаз, и бросил, не скрывая насмешки:

– Элиф, ты сегодня прямо как кофе без сахара – горькая, но будоражишь. Не боишься, что твой вид кого-нибудь доконает? Но надо было надеть то алое платье, мне оно понравилось, – его голос был пропитан ядом, замаскированным под шутку, он подмигнул, словно мы были заговорщиками.

Я улыбнулась, отхлебнула кофе, не отводя взгляда.

– Керем, если бы я боялась, то сидела бы в своей комнате и плакала. Но, похоже, ты любишь дразнить тех, кто не дрожит перед тобой. Осторожнее, кофе горячий, а твоя грудь едва прикрыта.

Его смех был громким, почти оскорбительным, разнесся по гостиной. Хадидже-ханым кашлянула, взгляд женщины стал еще острее, но она промолчала, лишь сжала губы в тонкую линию.

Амир стиснул челюсти, его пальцы на миг замерли на стакане с водой, и я почувствовала, как воздух между нами сгустился, как перед грозой.

– Керем, держи свой язык за зубами. Или я найду, чем его занять.

Керем пожал плечами, но его глаза продолжали блестеть, как у кота, играющего с мышью. Он откинулся на спинку стула, скрестив руки, и пробормотал, достаточно громко, чтобы все услышали:

– Просто развлекаюсь, брат. Не каждый день в доме появляется такая… искра. Но я чувствую, дальше жизнь будет веселой, пожалуй, я останусь, не буду съезжать в городскую квартиру.

Юсуф сидел молча, его худощавые плечи сгорбились, пальцы нервно теребили край скатерти. Он был как тень, затерянная среди ярких фигур этой семьи. Глаза темные и тревожные, избегали меня, но я заметила, как он украдкой взглянул на мать, словно ища ее одобрения.

Юсуф был загадкой – не жестокий, как Керем, не властный, как Амир, но в его молчании было что-то, что заставляло меня насторожиться. Может, он и не враг, но и не союзник.

Я ела, чувствуя, как каждый кусок хлеба, каждый глоток кофе заряжает меня энергией. Мне нужно было знать их – каждого из них.

Хадидже-ханым, с ее холодной властью, была стражем традиций, которые я презирала. Керем – хищник, ждущий моей слабости. Юсуф – неизвестная величина, возможно, ключ, если я найду к нему подход.

А Амир… Амир был центром этой паутины, и его взгляд, тяжелый и обжигающий, говорил, что он не отступит. Но я тоже не собиралась сдаваться.

Завтрак прошел в напряженной тишине, нарушаемой лишь звоном приборов и редкими репликами Керема, которые он бросал, как камни в воду, проверяя, как далеко разойдутся круги.

Я отвечала, но скупо, сохраняя силы для того, что задумала. Когда слуги начали убирать со стола, я заметила, как Хадидже-ханым поднялась и направилась к выходу, но я не могла упустить этот шанс.

– Хадидже-ханым, можно вас на минуту?

Женщина остановилась, спина напряглась, но она не обернулась сразу. Амир поднял глаза, его бровь слегка изогнулась, но он промолчал. Керем хмыкнул, явно ожидая спектакля, а Юсуф замер. Хадидже медленно повернулась, готовая разрезать меня на части своим острым взглядом.

– Что тебе нужно, Элиф? – в ее голосе сквозила усталость, словно она уже устала от моего присутствия.

– Поговорить. Наедине, – встала, расправив платье, и посмотрела ей прямо в глаза. – Это важно.

Она прищурилась, но кивнула, жестом указав на арку, ведущую в соседнюю комнату. Я пошла за ней, чувствуя, как взгляды Амира и Керема жгут мне спину. А вот взгляд Юсуфа заставил меня насторожиться, я даже не поняла почему.

Мы вошли в небольшую комнату, пропитанную ароматом благовоний. Стены были украшены мозаикой, изображающей цветущие сады, а низкий диван, обитый бархатом цвета граната, был завален подушками с золотой вышивкой.

Хадидже села, ее осанка была прямой, как у султанши, но я осталась стоять, скрестив руки. Мне нужно было держать дистанцию, чтобы не дать ей почувствовать мою слабость.

– Говори, – сказала она, ее голос резкий и властный. – И не трать мое время.

Вздохнула, собирая мысли. Это был риск, но я должна была попробовать. Моя свобода, жизнь Лейлы, будущее сестер – все зависело от того, смогу ли я найти трещину в этой женщине, которая держала традиции, как цепи.

– Хадидже-ханым, я знаю, что вам не нравлюсь. И я вас понимаю. Будь я на вашем месте, я бы тоже хотела для своего сына другую – послушную, мягкую, такую, которая чтит традиции и не задает вопросов. Я не такая. И никогда не буду.

Глаза женщины сузились, но она молчала, позволяя мне продолжать. Это был хороший знак – она слушала.

– Я предлагаю сделку, – продолжила, чувствуя, как слова режут горло, но я не могла остановиться. – Отпустите меня. Дайте мне уйти, вернуться в Москву, исчезнуть из вашей жизни. Амир получит Лейлу. Моя сестра – все, что вы хотите для своего сына. Она красивая, кроткая, она будет идеальной женой. Она хочет этого, Хадидже-ханым. Она мечтает о жизни, которую Амир может ей дать. Я – нет. Я никогда не стану его. Отпустите меня, и все будут довольны.

Тишина, последовавшая за моими словами, была тяжелой, как свинец.

Хадидже смотрела на меня, ее лицо было непроницаемым, но я заметила, как дрогнули пальцы, сжимающие край платка. Она обдумывала мои слова, и это давало мне надежду.

Я знала, что Лейла – ее идеал невесты: мягкая, податливая, готовая раствориться в тени мужа. Я была противоположностью – острой и непредсказуемой.

– Ты думаешь, что можешь торговаться со мной? – голос женщины был тихим, но в нем была явная угроза, как в шорохе змеи перед броском. – Ты, девчонка с грязной кровью, смеешь предлагать мне сделки? Ты не знаешь Амира. Он выбрал тебя не потому, что ты красива или умна. Он выбрал тебя, потому что ты – вызов. Он хочет сломать тебя, Элиф. И он это сделает, а я его не стану останавливать.

Ее слова ударили, как пощечина, но я не отвела взгляд. В груди все сжалось, но я заставила себя дышать ровно.

– Тогда зачем держать меня здесь? – ответила я, стараясь не сорваться. – Если я – ошибка, отпустите меня. Лейла будет вашей. Она не станет сопротивляться. Она будет той, кем вы хотите видеть жену Амира. Я же – проблема. Для вас,