Я. Тебя. Сломаю - Ольга Дашкова

Он не удивился, не рассердился – его лицо было непроницаемым, но в уголке рта затаилась тень улыбки, той, что обещала наказание.

– Элиф, – голос был мягким, почти ласковым, но от него легче не становилось. – Ты слишком любопытна.

Отступила, но спина уперлась в стену. Керем подошел к нам, его ухмылка стала шире, когда он увидел меня.

– О, смотри, наша невеста решила прогуляться! – он вытер кровь с кулаков о рубашку, шагнув ближе. – Любишь подглядывать, да? Это тебе не сказки про любовь, девочка.

– Замолчи, Керем, – оборвал Амир, не отводя от меня взгляда. – Элиф, что ты здесь делаешь?

Мой язык онемел, но я заставила себя говорить, хотя голос дрожал:

– Хотела узнать, что за монстр правит этим домом. Похоже, я нашла ответ.

Амир прищурился, его улыбка стала острее, как лезвие.

– Монстр? – он шагнул ближе, и я почувствовала жар тела и запах – смесь виски и чего-то резкого, как порох. – Ты видишь только то, что хочешь видеть, Элиф. Этот мир не такой, как твоя Москва. Здесь выживают те, кто умеет держать в руках власть. И я держу ее крепко.

– Власть? – выпрямилась, хотя страх сжимал горло. – Это не власть, Амир. Это жестокость. Ты ломаешь людей и думаешь, что можешь сломать меня.

Керем хмыкнул, но Амир поднял руку, заставляя его замолчать. Его взгляд был тяжелым, как свинец, но в нем мелькнула искра – не гнев, не угроза, а что-то, что я не могла разгадать.

– Ты ошибаешься, – сказал тихо, но каждое слово било, как молот. – Я не хочу тебя ломать, Элиф. Я хочу, чтобы ты поняла. Этот дом, этот город, этот мир – мои. И ты станешь частью его, хочешь ты этого или нет. Ты уже МОЯ.

Хотела ответить, но стон мужчины на полу оборвал мои слова. Он шевельнулся, его глаза, полные ужаса, встретились с моими. Амир заметил это и повернулся к нему, его лицо стало жестче.

– Уведи его, Керем, – приказал он. – И закончи с этим.

Керем кивнул, отошел от нас, схватив мужчину за воротник, и потащил его в темноту подвала. Стоны затихли, но их эхо осталось в моих ушах. Посмотрела на Амира, чувствуя, как гнев и страх борются в груди.

– Ты не человек. Ты зверь.

Он улыбнулся, но в этой улыбке не было тепла – только холодная, хищная уверенность.

– Может быть. Но этот зверь выбрал тебя, Элиф. И ты никуда не денешься.

Он шагнул ближе, его рука коснулась моего запястья, и я почувствовала, как ток пробежал по коже. Вырвалась, но он не отпустил, его пальцы сжались сильнее, не до боли, но достаточно, чтобы я поняла: бежать некуда.

– Пойдем, – сказал он, его голос был как приказ, не терпящий возражений. – Нам нужно поговорить. И на этот раз ты будешь слушать.

Он повел меня вверх по лестнице, его хватка была железной, но я не сопротивлялась. Не потому, что сдалась, а потому, что знала: мне нужно время.

Время, чтобы найти слабость Амира, Керема, этого дома. И Юсуф, мне нужно было с ним поговорить. Я чувствовала, что он знал что-то, что могло изменить все.

Когда мы вышли из подвала, я услышала за спиной тихий шорох. Обернулась, но никого не было. Только тень мелькнула в конце коридора, и я могла поклясться, что это был Юсуф, наблюдавший за нами из темноты.

Глава 19

Лестница скрипела под нашими шагами, каждый звук отдавался в ушах, как удар молота по наковальне. Амир вел меня наверх, его пальцы сжимали запястье, как стальной браслет, не давая вырваться, но и не причиняя боли.

Это была его манера – держать ровно настолько крепко, чтобы напомнить о своей власти, но не настолько, чтобы я могла обвинить его в грубости. Я ненавидела эту тонкую грань, эту игру, в которой он всегда был на шаг впереди. Воздух между нами искрил, как оголенные провода, готовые вспыхнуть от малейшей искры.

Мы вошли в его кабинет пропитанный запахом кожи и старого дерева. Стены были увешаны картами Стамбула, старыми, с пожелтевшими краями, и полками, где вместо книг лежали папки с документами, перевязанные кожаными шнурами.

Окно выходило на Босфор, и воды сверкали, как расплавленное серебро, но я не могла отвести взгляд от Амира. Он отпустил мою руку, но его присутствие все равно давило.

– Сядь, – бросил, указав на кресло с высокой спинкой, обитое темно-зеленым бархатом. Его голос был как удар кнута – резкий, не терпящий возражений.

Осталась стоять, скрестив руки на груди. Сердце колотилось, но я заставила себя выпрямиться, глядя ему в глаза – черные, как безлунная ночь, в зрачках которых уже зарождалась буря.

– Я не собака, чтобы выполнять твои команды. Если хочешь говорить, говори. Но не указывай мне, что делать.

Бровь мужчины приподнялась, уголок рта дрогнул в той самой улыбке, от которой у меня кровь закипала. Амир шагнул ближе, сокращая расстояние между нами, и я почувствовала, как воздух стал густым, как мед, пропитанный его запахом – смесь виски, кедра и чего-то терпкого, как смола.

Я ненавидела, как мое тело реагировало на него: пульс участился, кожа горела там, где он касался, а в груди разгоралось что-то, чему я не хотела давать имени.

– Ты думаешь, что можешь играть со мной, Элиф? – его голос был низким, как рокот прибоя, но в нем чувствовалась угроза, холодная и острая. – Ты бродишь по моему дому, суешь нос туда, куда не следует, подговариваешь мою мать, чтобы она отпустила тебя. Ты правда верила, что Хадидже пойдет против меня? Против своего сына?

Замерла, чувствуя, как пол уходит из-под ног.

Хадидже рассказала ему. Конечно, рассказала. Эта женщина, с ее ледяным взглядом и стальными нервами, была не союзником, а стражем его империи. Я хотела использовать ее, но вместо этого дала Амиру еще один повод затянуть петлю на моей шее.

– Значит, ты царь и бог этого дома? – я шагнула вперед, сокращая расстояние, чтобы он видел, что я не отступлю. – Поздравляю, Амир. Ты правишь страхом и кровью. Но если ты думаешь, что я буду пресмыкаться перед тобой, как твои слуги, или дрожать, как тот бедняга в подвале, ты ошибаешься.

Глаза мужчины сузились, но он не двинулся, только смотрел на меня, как ястреб на добычу, которая осмелилась обнажить когти. Воздух между нами