Кляпа. Полная версия - Алексей Небоходов
Повисла тишина, в которой можно было бы услышать, как падает авторитет на пол.
Сергей Валентинович медленно, как опытный хирург, снимающий перчатки после особенно грязной операции, провёл взглядом по сцене.
– Славик, – процедил он с ядовитой холодностью, в которой легко угадывался конец карьеры, – это уже слишком даже для тебя.
Потом его стальной взор переключился на Люсю.
– А вы, Людмила Сергеевна, – добавил он тоном, от которого в бухгалтерии осыпались бы калькуляторы, – отчётный период перепутали?
Кто—то из сотрудников за его спиной прыснул в кулак, кто—то судорожно замер, притворяясь шкафом.
Шеф не стал дожидаться объяснений. Его решение было выверенным, как баланс в удачно сведённой годовой отчётности:
– Оба – уволены. Немедленно.
В этот момент в голове Вали, которая находилась в этот момент уже далеко от места событий Кляпа издала ехидный вздох:
– Ох, как жесток корпоративный мир: вчера бухгалтер, сегодня потеря по балансу! Пиши пропало, Валюша, списали их как безнадёжные активы.
Толпа, словно по команде, начала медленно рассасываться, унося с собой шёпоты, хихиканье и ощущение, что сегодня офис стал свидетелем рождения нового вида внутреннего аудита.
Валя вылетела на улицу, как пробка из перегретой бутылки. Тротуар ударил по глазам серым светом и жаром, но она только ускорилась, не разбирая дороги, не видя лиц прохожих. Казалось, асфальт под ногами дрожал вместе с её нервами, а ветер, врывающийся под подол платья, шептал издевательские комментарии.
В груди колотилось не сердце, а целый отдел кадров, который бешено штамповал заявления об увольнении. Руки дрожали так, будто ею управлял кто—то, кому было невыносимо смешно. Внутри, уютно развалившись в мыслях, ухмылялась Кляпа – как всегда довольная, ехидная, непрошеная.
– Ну что, Валюша, офисный фурор удался на славу! – мурлыкала она, словно кот, который только что уронил вазу и притворился невинным. – Такого натурального обмена в рамках деловой переписки ещё не регистрировали! Хорошо, что ты успела сбежать до того, как пришлось бы объяснять налоговой, почему в отчётности вдруг появился пункт "услуги без НДС по бартерной схеме"!
Валя скрипнула зубами, ускоряя шаг. Мимо пронёсся велосипедист, в стороне лаяли собаки, машины сигналили в вечном городском аду, но для неё всё это было лишь глухим фоном позора, омывающего её с головы до пят.
Она пересекла улицу на красный свет, не заметив даже, как водитель автобуса недовольно замахал руками. Завернула за угол, где начинался небольшой парк с сиреневыми кустами, под которыми прятались скамейки, растрёпанные листьями и заброшенные одинокими любителями тишины.
Туда Валя и устремилась, словно подводная лодка на дне, жаждущая скрыться от преследования.
Плюхнулась на первую попавшуюся лавочку, задрав подол, вжимаясь в холодные доски спиной, как будто это могло стереть случившееся. Куст сирени, густой, шершавый, пахнущий приторной сладостью, накрыл её полупрозрачной тенью.
Дыхание срывалось. Сердце билось в висках. Ноги дрожали. В голове гудела сирена стыда.
Кляпа тем временем разгулялась в полную силу. Где—то в закоулках её сознания раздавались аплодисменты, свистки и крики восторга.
– Браво, Валюша! – восклицала Кляпа, будто вручала ей премию за лучшие показатели по самоуничтожению. – Я ставлю тебе пять звёзд за креативность в области разрушения собственной репутации! Особенно порадовала сцена с разрушением баланса активов и пассивов прямо на глазах начальства. Премия за лучший тимбилдинг в жанре трэш—ревю! Подпись, печать, отправить в архив!
Валя зарылась лицом в ладони. Всё внутри неё металось, шипело, горело, скребло по стенкам души.
– Всё! – прохрипела она, но Кляпа, конечно, не угомонилась.
– Ну давай, давай, говори, я записываю! – щебетала она, словно секретарь, фиксирующий заявления на увольнение.
Валя вскочила с лавки. Под ногами хрустнула ветка. Где—то за кустами заворковали голуби, не подозревая, что становятся свидетелями акта исторической ярости.
– Всё! – рявкнула она снова, так что прохожий пенсионер с газетой едва не выронил трость. – С меня хватит! – выкрикнула Валя, потрясая кулаком так, будто сейчас оттуда вылетит молния и поразит невидимого врага.
Куст сирени, казалось, подыгрывал ей, шевеля листьями, словно аплодируя.
– Иди ты! – выкрикнула она, захлёбываясь собственным гневом. – И ты, и твоя долбаная Жука! И плевать мне на ваши утилизации, переработки, штрафные санкции и космические директивы!
Её голос срывался на хрип, а пальцы сжимались в такие кулаки, что ногти врезались в ладони.
– Плевать я хотела! – выпалила она в заключение, уперев руки в бока, как солдат, бросающий вызов самой судьбе.
Парк, кажется, затаил дыхание.
Кляпа помолчала секунд десять – редчайшее явление – а затем с ехидным придыханием, как официант, подающий десерт, прошептала:
– Валюша, всё записала. Составила акт об эмоциональном увольнении без компенсации морального ущерба. В случае твоей утилизации просьба предъявить это заявление в суд третьей инстанции галактической комиссии. Квитанцию выдам позже. И да, спасибо за шоу!
Валя зарылась лицом в колени. Сирень щекотала ей ухо, травинки лезли под юбку, но ей было всё равно.
Слёзы не текли. Плакать было некогда. Был только безумный смех внутри, тяжёлый, безысходный, липкий, как сироп, пролившийся на отчёт о безнадёжных убытках.
Она сидела так долго, что солнце успело перекатиться через половину неба. Люди шли мимо, не замечая её, как не замечают старый ржавый почтовый ящик у подъезда.
Мир жил своей жизнью.
А Валя сидела на забытой Богом лавочке за густым кустом сирени и впервые за долгое время чувствовала, что больше не обязана никому ничего объяснять.
Часть 3
Глава 1
Утро, как обычно, наступило исподтишка, без приглашения и без малейших признаков сочувствия. Валентина открыла один глаз, потом другой, потом снова закрыла оба, но, увы, реальность никуда не делась. Реальность сидела на груди тяжёлой, неотвязной кошкой, пахла вчерашней жареной картошкой и глухо гудела в висках, как старый пылесос на последнем издыхании. В голове шумело так, будто там всю ночь скакали маленькие, очень злобные мартышки в касках и со знаменами: "Позор! Позор! Позор!"
Тело ломило, словно вчера его старательно перебирали в руках три пьяные массажистки на спортивной ярмарке. Каждая мышца тихо подвывала о спасении, суставы хрустели при малейшем движении, а настроение вообще сбежало
