Штрафной удар в сердце (ЛП) - Ми Мэри

ГЛАВА 16

ДАЛТОН

МОЖНО ЛИ СПИСАТЬ С НАЛОГОВ ПЕРЕВОДЫ ДЕВУШКЕ, КОТОРАЯ СБЕЖАЛА, А ПОТОМ ОКАЗАЛАСЬ РАБОТНИЦЕЙ В ХОККЕЙНОЙ КОМАНДЕ ТВОЕГО ОТЦА?

Странное чувство крутилось внутри, чем ближе я подъезжал к дому Ари, тем сильнее. Смесь нервов и предвкушения. И, пожалуй, щепотка страха перед яростной тренершей по физической подготовке.

Её резкость уже успела стать одной из моих любимых черт. И, боже, как же она пыталась отгрызть мне голову, когда я сказал, что заеду за ней утром.

Что-то в её вспышках заводило меня. Моя соревновательная жилка взрывалась каждый раз, когда она огрызалась.

Я обожал вызовы, а она была настоящим вызовом.

Пассажирская дверь распахнулась, и раздраженная Ари плюхнулась на кожаное сиденье, зажав спортивную сумку между голыми, подкаченными ногами.

Притворяться, что она меня не привлекает, не составило бы труда.

— Доброе утро, — от ее взгляда я растянулся в улыбке до ушей. — Это должно было выглядеть грозно? На меня действует наоборот. Ты такая милая, когда злишься.

Я, кажется, не мог удержаться от того, чтобы не дразнить медведицу.

Она фыркнула, потянувшись за ремнём.

— Посмотрим, как тебе будет, когда я заставлю тебя делать выпады всю тренировку.

— Вот, не знал, любишь ты холодный или горячий кофе, поэтому взял оба, — протянул дар в знак примирения, с трудом подавляя смех при виде ее ошарашенного выражения лица. — Прости, если ты не пьешь ни то ни другое. Подумал заказать все меню, но ты не выглядишь женщиной, которая одобрила бы такой перебор. Да и подстаканников не хватило бы.

Поймал себя на нервной болтовне и осекся, дав ей время выбрать, но тишина казалась невыносимой.

— Еще взял все виды молока и сливок, что были. Ты знала, что подсластителей столько? Думал, есть только сахар, а оказалось, ошибался.

Ее пальцы потянулись почти осторожно, словно она пыталась меня раскусить.

— Это… очень заботливо, — произнесла она странным тоном.

Может, она вовсе не любит кофе, просто не хочет говорить? Надо было позвонить и спросить. Я боялся, что не ответит.

— Спасибо. Холодный, конечно. Пить горячее кофе летом — это издевательство.

От похвалы я расправил грудь. Боже, до чего же я жалок.

— Пф, пустяки.

Отвел взгляд, когда она обхватила губами трубочку: смотреть в глаза в этот момент казалось слишком интимно.

— Как ты вообще вмещаешься в этой машинке? — спросила она, оглядывая салон с недоверием. — Я бы подумала, что ты водишь пикап или что-то такое, — взгляд скользнул по мне, задержавшись чуть дольше, чем нужно. — Особенно в джинсах.

Слова про машину задели больное, хоть она об этом знать не могла. Я подавил привкус горечи, ответил легко:

— О чем ты? Я в спортивках.

Улыбнулся, выруливая из гостевой парковки.

— Я не про сейчас. В ночь знакомства ты был в «Wrangler», которые были⁠…

Она осеклась, сжав губы.

— Которые были какими, Ари?

Что-то подсказывало, что она хотела сделать комплимент, но прикусила язык, а мне очень хотелось знать, что она тогда подумала. Потому что я знал, что подумал о ней. Да, красавица, но было в ней нечто, моментально зацепившее. Энергия, что тянула.

Уверенность, смех. Солнечный свет.

Она — солнечный свет.

Но сказать ей это? Гарантированно спугнуть. Меня самого это пугало.

Я прокашлялся, пытаясь переключится с этих мыслей:

— Выкладывай, или я внесу тебя на арену на руках, как невесту. Вот это будет эффектный вход.

Я смотрел на дорогу, но кожей чувствовал ее раздраженный взгляд, и это лишь растягивало мою улыбку. Заводить ее становилось любимым хобби. Клянусь, я даже мельком увидел, как она показала мне язык.

— Ладно, — фыркнула она. — Твои джинсы сидели на тебе так плотно, будто их сшили прямо по твоей форме. Доволен?

Она даже не представляла.

У меня уже болели щеки от широкой улыбки.

— Ариэлла, ты сейчас что, сексуализируешь меня? — спросил я с притворным возмущением. — Хорошо, что ты моя девушка, а то мне пришлось бы заявить в отдел кадров.

Слово «девушка» ложилось на язык чересчур естественно. Мне оно нравилось. Слишком нравилось.

— Pendejo, — буркнула она и хлопнула меня по плечу.

Я бросил быстрый взгляд в ее сторону и успел заметить, как она попыталась спрятать улыбку. Ее волосы были собраны в высокий хвост, который болтался на уровне спины. Мысль о том, чтобы обхватить его рукой, заставила пульс участиться. Эта договоренность должна быть фальшивкой, но то, как сжималось сердце, когда я смотрел на нее, было очень даже настоящим.

— Готова обсудить наши «новые отношения»? — спросил я, переведя взгляд обратно на дорогу и пытаясь звучать непринужденно.

— Фальшивые отношения, — поправила она. — Это все временно, пока я не найду очередную лазейку или… может, заставлю отдел кадров полюбить меня настолько, чтобы они сделали исключение.

Ее голос постепенно стих, пока она смотрела в окно, наблюдая, как мимо проносились жесткие городские пейзажи.

— Вряд ли. Менеджер там очень жесткая, — сказал я честно и, не задумываясь, взял ее руку, положив на свои колени и переплетя наши пальцы.

Сделал это абсолютно машинально.

У меня всегда был инстинкт заботиться о людях. С детства. Но особенно он обострился в старших классах, когда я осознал, сколько всего ложилось на плечи мамы, пока отца не было рядом. Это желание — поддерживать, оберегать — просто жило во мне. И, по всей видимости, теперь распространялось на Ари.

— Прекрасно, — пробурчала она, выглядя откровенно подавленной, но руку, вопреки ожиданиям, не отдернула.

Я слегка сжал ее пальцы.

— Эй, ты не одна в этом всем. Мы вместе будем искать решение. Возможно, я смогу уговорить отца изменить эту политику…

— Серьезно? — в ее голосе звучало удивление и надежда. — Это было бы идеально. Ну серьезно, это же идиотское правило. Какой смысл запрещать бывших, если при этом можно свободно крутить служебные романы?

Блять. Похоже, я только что сам себя закопал. Убедить отца сделать что-то против его воли было... сложно

Я напряженно усмехнулся, в груди неприятно сжалось:

— В теории — возможно, — осторожно ответил я. — Но он упрямый. Придется доказать, что ты слишком ценный сотрудник для команды, чтобы от тебя отказываться, даже если бы нас с тобой ничего не связывало.

Она кивнула, задумавшись. В ней была ярость, энергия, непоколебимая решимость доказать свою ценность. Я уважал это. Даже восхищался.

— Это несложно. Я, черт побери, отличный тренер по физподготовке.

— Вот именно. Если он увидит, сколько ты даешь команде, ему будет гораздо сложнее настаивать на этом дурацком правиле. Ну, или «антиэкс»-политике. Как ни назови.

Я припарковался на своем месте, рядом с пикапом Монро и внедорожником Кристиана, и сразу почувствовал знакомый укол сожаления. Ари была права. Мне самому не нравилось втискиваться в эту машину.

Да, она дорогая, крутая — но я бы такую себе не выбрал.

Это был «подарок при подписании контракта» от отца. Он настоял, что моя предыдущая тачка не подходит.

«Я не хочу, чтобы ты ездил в этой рухляди, Далтон. Люди подумают, что я плохо плачу своим игрокам».

Идеальный пример того, насколько тяжело убедить Винсента Лэнгли в чем-то, если это не он сам придумал.

Ари выдернула меня из мыслей:

— Итак. Следующий пункт перед тем, как мы войдем на работу в статусе «фальшивая парочка», — она развернулась в кресле, полностью повернувшись ко мне теперь, когда мы припарковались. — Обсудим правила.