Дочь Ледяного Дракона. Турнир - Ника Эйра
– Это она, Яна. Это Вивьен, – глухо проговорил он, и в его голосе звучала надежда, переплетённая с нотками страха. Надежда, что после стольких лет разлуки мы, наконец-то, встретимся.
Мы пошли к птице. Казалось, даже наши сердца бились в унисон. С каждым шагом я чувствовала, как моя душа отзывается на зов. Помня слова предсказания, которое отец мне читал, мы знали – нас ждёт не просто встреча. Нас ждёт чудо.
– Мама! – позвала я, мой голос дрожал от волнения.
– Вив! Мы пришли! – проговорил отец, вкладывая всю свою боль и радость в эти слова. Он протянул руки, словно моля о спасении. – Родная, вернись к нам.
Феникс сорвался и устремился ввысь. Под облака. Всматриваясь в горизонт до рези в глазах, я молила лишь о том, чтобы она вернулась к нам. Она ведь любит нас. Почему не обернулась?
– Пап, в Завете говорилось, что она должна вспомнить, кто она, – прокручивая в мыслях послание, я дернула отца за рукав. – Помнишь? Когда мама приходила ко мне во сне, она показывала обрывок вашего танца на каком-то балу. Может…
– Точно. Спасибо, моя радость. Сейчас… – отец понял меня с полуслова. Он вытянул руки, и вокруг нас появилась иллюзия бального зала. Заиграла музыка. А в центре, плавно двигаясь в такт музыки, парили две знакомые мне фигуры. Я так засмотрелась на своих родителей, какие же они там красивые, и счастливые, и как хорошо они смотрятся вместе, что упустила, когда к нам спикировала огненная птица.
И в тот момент, когда музыка смешалась с ветром, птица сделала то, чего мы ожидали больше всего. Она вспыхнула ярким пламенем, ослепляющим и завораживающим одновременно. И из этого пламени появилась она. Наша мама. Живая. Прекрасная. Феникс.
Её силуэт словно светился изнутри. Волосы развевались на ветру, а глаза сверкали как звезды. Мы бросились к ней, и она к нам. Впервые в жизни мы были вместе. Тридцать лет разлуки, полных страха, надежды и боли. Тридцать лет, что казались вечностью.
Сейчас, когда мы обнимали друг друга, когда её тепло обволакивало нас, когда её дыхание коснулось наших щек, когда от полноты чувств слёзы застилали глаза, я знала, что никакая сила не сможет разлучить нас снова. Это было самое настоящее счастье, которое можно было себе представить.
Эпилог.
– Яна… Яна, мать твою, – разносился грозный вопль моего деда по коридорам Ледяного замка. Ну и чего, спрашивается, так орать? Устал он, видите ли, от правления. А я-то тут при чем? Нет, я всё понимаю. Единственная дочь, жена Ледяного владыки, что тридцать лет провела в забытии, даже не подозревая, что на самом деле жива, не самый лучший вариант. Да и отказывается она наотрез. Мол, дайте уже пожить. В себя прийти. Я бы не сказала, если честно, что ей прям время надо прийти в себя. Свадьбу мою она вмиг организовала, даже вопросов не задавая. Где там какие модистки? Что сейчас в моде? Всё сама и в сжатые сроки.
Ну и что, собственно, что эта свадьба не состоялась. Точнее, состоялась, но жених с невестой были не те. Ой, не те. Считай, сама себе свадьбу и организовала. Ладно, маме простительно. Вообще, как подумаю, что всё это время она считала себя не совсем живой… Точнее, совсем неживой. В дрожь бросает. Тогда, родив меня, она как истинный Феникс сгорела в собственном огне, возродившись, в последствии, из пепла. Но так как мозгом она этого не понимала, все тридцать лет у штурвала, так сказать, был юный, только родившийся Феникс. Который и знать не знал, чего от него требуется. Один, на каком-то острове. Одичал совсем.
Две недели прошли после страшных событий в Академии. Траур по погибшим, а их было очень много, продлится ещё столько же. Шах и Ник, которых мы оставили помогать пострадавшим, тоже погибли. Я до последнего не могла в это поверить. Но действительность оказалась слишком суровой.
Мири пришла в себя спустя долгих и томительных от ожидания шесть дней. Всё это время наш Нант не отходил от кровати, как оказалось, своей пары. Как он потом рассказывал, даже при наличии кулона, скрывающего её сущность Феникса, его тянуло к Мири. А как была счастлива сама подруга, огорошенная новостью. Три дня обходными путями бегала от своего счастья в лице настойчивого Темного. Поймал. Сейчас приручает. Бедная Мири. Столько волнений сразу. А, я забыла упомянуть, что Мири обрела настоящую семью. Её родители уже и не чаяли найти свою кровиночку. Но когда всё закончилось, её отец, советник моего деда, почувствовал родную кровь. В целом, Мири, конечно, рада была появлению родни. Хотя, кому я вру. Очнувшись и услышав все новости о родителях и Нанте, подруга была в ауте.
– Знаешь, Яна. Я в полной растерянности. Я должна быть рада… Но они для меня чужие. Со временем я привыкну, они ведь мои родители. Наверное… – в вечер, когда Мири выписали, мы устроились вдвоем в нашей комнате. Делились переживаниями, планами. И просто наслаждались минутами спокойствия. – В общем, я не знаю, как мне себя с ними вести. Мне кажется, если я с ними сближусь, я предам Элисию. Ведь я всю жизнь считала её своей мамой. Может она и не лучший пример материнства, но я знаю, что она меня любит. Она не бросила меня тогда, когда нашла. Не оставила умирать, когда моя магия проснулась. Спасла, даже не будучи Фениксом.
– Мири, я понимаю твои чувства. Отчасти. Ведь своих родителей я тоже не знала почти всю жизнь. Да, у меня не было привязанностей, ведь своё детство провела в детском доме. Просто дай себе время. Элисия умная женщина и точно не станет обвинять тебя в предательстве. Посмотри на это с другой стороны. Теперь у тебя две мамы.
Да, знаю, умением поддержать ближнего меня природа обделила. Но кажется, Мири и этому была рада. В общем, за эти две недели Мири действительно сблизилась со своими родителями. Они часто прилетали и проводили вечера с дочкой. Узнавали друг друга и просто были рядом. Короче, пользовались отсутствием купола и ректора, который восстанавливался после долгого заключения.
Нант тоже не терял времени, приручая свою пару, всячески задабривая её подарками. Как итог, после последних экзаменов он
