Дочь Ледяного Дракона. Турнир - Ника Эйра

Ника Эйра

Дочь Ледяного Дракона. Турнир.

Пролог.

– разве можно любить холод?

– нужно. Холод учит ценить тепло…

Холодный промозглый ветер окутывал со всех сторон. Тянулся, словно щупальцами гигантского осьминога, впиваясь под рёбра, под кожу. Превращая кровь, бегущую по венам, в промерзшее желе с миллионами застывших кристаллов. Острые, словно иглы, льдинки больно впивались в кожу, обжигая её, оставляя на ней красные следы, и тотчас исчезали, освобождая место своим собратьям. Казалось, ещё немного, совсем чуть-чуть и одна из них всё же доберётся до почти уже окаменевшего сердца.

Больно. Страшно. Одиноко. Холодно.

Казалось, тяжёлые свинцовые облака спустились на землю так, что на несколько шагов вперёд не было видно ни зги. Буря выла и стонала, словно усталый бард, распевая свои задушевные песни.

Босые ноги напрочь лишились какой-либо чувствительности. Содранные в кровь, оставляли после себя лишь багровые распустившиеся цветы, что тут же пыталась укрыть под своим одеялом матушка-метель.

Руки с заледеневшими скрюченными пальцами повисли вдоль тела безвольными лианами, напрочь отказываясь слушаться свою хозяйку.

Казалось, этой метели, как, впрочем, и самой этой пустоши, не было конца, ни края. Может, как истинная матушка, она приняла меня за своё дитя и так же пытается укрыть в своих объятиях? Не думая, не ведая, что они будут для меня смертельными. Или, может, хочет прогнать, посылая ко мне ледяные ветра и стужу?

Неважно…

Не было больше сил идти вперёд, бороться и даже стоять. Рухнув на колени, усилием воли подняла голову, что б хоть разочек, один единственный разочек взглянуть в бескрайнее небо.

– Мама, – тихий шепот в порыве ветра в бушующей вьюге. Услышала. А может, показалось. – Мама, – одинокая слезинка покатилась по щеке, вмиг превращаясь в маленькую льдинку. – Мама! – горькая улыбка промелькнула… И исчезла.

– Прости, родная. Я тебя люблю. – прошептала потрескавшимися, окоченевшими губами, и по подбородку прокатилась горячая струйка, подобна раскалённой смоле, принесшей с собой вспышку очередной боли… Лишь на миг. Тут же превращаясь в ещё одну льдинку.

Подхватив мой тихий шепот, холодный ветер унёс его в одном ему известном направлении. Наверное, далеко… Надеюсь, к Лисе.

Что-то засветилось у меня на шее, а в следующий миг из медальона вылетел дракончик. Я бы с удовольствием умилилась этому чуду, но всё, что я могла - равнодушно взглянуть на него и закрыть глаза. Напоследок услышав в своей голове: «скоро встретимся, ты только дождись».

Я почувствовала себя словно в невесомости. Пару минут моё тело парило, но сил открыть глаза и посмотреть, что происходит и куда я лечу, не было. Мне просто было всё равно, хоть в пекло. Апатия коконом окутала моё тело и пробралась в мозг и сердце. Поэтому, когда моего лба коснулась горячая рука, я лишь вздрогнула, уже не особо чему-то удивляясь.

– Ты на верном пути, Яна, – послышался мужской голос. Словно шелестом листвы, прокатился эхом и взорвался яркой вспышкой в моей голове, вызывая в ней новые образы, силуэты, знаки, дверь… Отпечатываясь в моём сознании четкими картинками, засевшими, казалось, там навечно. – Пора, Яна. Проснись.

Глава 1.

Пробуждение было не из самых приятных. Казалось, по мне проехались танком. Качественно так… На совесть… Несколько раз. Не открывая глаз, попробовала пошевелить конечностями. К удивлению, они меня послушались с первого раза. Ну, по крайней мере, пальцы. Пусть вяло, но уже не было ощущения полного бессилия.

Наоборот, было, наконец, тепло и уютно. Мешала лишь одежда, прилипшая к телу, и липкий, стягивающий кожу пот. Но ведь это не страшно, в отличие от прогулки по морозу. С ужасом вспомнила этот леденящий, пронзающий саму душу холод и поежилась. Что это вообще было? Как я там оказалась? И где я, собственно говоря, сейчас? Что за голос я слышала и картинки? Может, мне всё привиделось? Я наверняка была в бреду после… Черт, я ведь с башни упала! А крылья? Они мне тоже привиделись?

Очень радовало, что мозг все-таки оттаял и начал понемногу соображать. Стараясь не делать резких движений, очень медленно приоткрыла левый глаз, потом чуть смелее правый. В полумраке сложно было понять, где я оказалась. Но, судя по отчетливому запаху трав, наверное, в лазарете. Ну а где я, собственно, должна была быть?

За окном брезжил рассвет, только-только вступая в свои права, понемногу заполняя пространство красками. Сбоку почувствовала какое-то шевеление. Попыталась повернуть голову и поняла - кто-то настойчиво держит меня за волосы. Что, блин, происходит? Подняла руку и нащупала у себя в волосах мохнатую лапу.

– Пипа, это ты? – дёрнула за конечность, что б отпустил мои волосы.

– Мамочка, – сонное бормотание малышки донеслось сбоку, и она тут же бросилась ко мне на шею. – Мамочка, ты проснулась?

– Да, малышка, проснулась, – от нахлынувших чувств у меня заслезились глаза, хотелось разрыдаться от счастья, как маленькой. Я ведь уже прощалась с ней, думала, что больше никогда не увижу своё маленькое солнышко. Но ведь каким-то чудом выжила. И сейчас боялась спугнуть этот момент. Боялась, что это вновь игры моего воображения. Боялась разжать объятия, что бы моё видение не исчезло.

Выпустила малышку из своих рук лишь после того, как, наконец, поняла, что всё это реальность. Она не исчезнет, не испарится. Я жива и рядом моя девочка.

– А меня обнять? – обижено засопела мохнатая моська, подползая ближе. Улыбнулась, и чмокнув Пипу в носик, прижала к себе.

– Как ты, малыш? – спросила я, второй рукой обнимая дочу, что перебралась на другую сторону.

– Всё хорошо. Дедушка не хотел меня с собой брать, но я уговорила, – хлюпнув носом, покаялась она. Мне осталось лишь глупо улыбаться, гладя своё чудо по головке.

– Да ты кого угодно уговоришь. Привет, родная, как ты себя чувствуешь? – над потолком вспыхнули магические огоньки, прогоняя полумрак комнаты, точнее палаты. Повернув голову на звук, заметила отца и Даниэля, что сидели в креслах возле кровати и с беспокойством смотрели на меня. Присутствие последнего, к слову, очень удивило. Что ему тут надо? Переживает? Или пришёл убедиться, что его ученица все-таки жива? Да и пофиг.

– Привет, пап. Уже лучше. Расскажешь, что со мной было? Я помню, как упала, а потом… Не знаю, как объяснить, –