Главный герой против развода - Марина Сергеевна Орлова
– То есть, священники могут это читать? – подвела я итог его словам, но внутренне еще сомневалась. Дион неопределенно пожал плечами.
Я глубоко задумалась, можно ли «эту жертву потных ручонок» представлять, как доказательство. Если потрудиться, найти жреца, который сможет перевести эти каракули можно. Другой вопрос, стоит ли это делать? вдруг, Джозеф все же предсказал нашу провокацию и специально подсунул в руки какую-то шутку в виде древнего сборника похабных анекдотов? Глядишь, мы себя еще и в дураках оставим.
Пребывая в невеселых мыслях, я вдруг ощутила нечто странное и инстинктивно обернулась, чтобы увидеть, как Надя, вошедшая в комнату, чтобы подать чай, встала, точно завороженная, смотря через меня на письмена. На ее лице промелькнуло неопределенное выражение, но прежде, чем я успела что-то спросить, он будто бы безразлично отвернулась и стала сервировать чайный стол.
– Что-то не так? – заметив мой взгляд, спросил Дион.
– Да так, задумалась кое о чем, – неопределенно отозвалась я, все еще не сводя взгляда со спины своей личной служанки.
***
– Довольно предсказуемо, – произнесла я негромко в темноте комнаты, наблюдая, как мелкий воришка от моего замечания испуганно запищал и подскочил на месте, а после испуганно заметался, в панике пытаясь сбежать, но я пнула стоящий рядом стул, который упал прямо под ноги беглянки. Он споткнулась и бухнулась, зашипев от боли и неожиданности, а я зажгла свечу и уже не таясь посмотрела в растерянное лицо девушки, которая с неясными намерениями прокралась в место временного хранения найденной реликвии. – Думаю, уже настало время объясниться.
– Г… госпожа, это не то, что вы подумали… – заблеяла Надя.
– Советую очень вдумчиво подбирать слова, если не хочешь, чтобы я позвала Диона со стражниками, – перебила я ее терпеливо и выгнула бровь.
– Я не пыталась ее украсть, – понаблюдав за мной, торопливо проронила девушка, которая очень долго скрывала свое лицо. Он нервно сглотнула, точно ждала, что я не соглашусь с ней, обвиняя во лжи. Вместо этого я согласно кивнула:
– Допустим. Тогда что ты собиралась сделать?
– Вы мне верите? – удивилась она.
– Я пока еще в сомнениях. Потому и решила спросить у тебя лично.
– Но… почему вы здесь одна, если подозревали меня? – вместо ответов на мои вопросы, задала она свой. Я смерила ее оценивающим взглядом.
– Потому у меня есть определенные подозрения относительно твоей сущности. И если они верны, я бы хотел вначале услышать их лично.
Надя подумала секунду, а после смиренно вздохнула и посмотрела на меня уже без напускной скромности и робости. Сейчас девушка передо мной преобразилась в одно мгновение и вместо кроткого и преданного существа превратилась в уверенное и самодовольное «нечто», которое взирало на меня высокомерно и недовольно, точно я была ей должна крупную сумму.
Она поднялась с пола, деловито отряхнула пыль с платья горничной, поправила прическу, а затем без спроса прошлась до стола и села на стул напротив меня. Лишь чайный столик и зажженная свеча разделяла нас, но ни одна не торопилась говорить первой.
Девушка смерила меня взглядом и цинично усмехнулась, сложив руки на груди. А после подозрительно прищурилась и уточнила:
– Когда ты заметила? Ни один человек не заподозрил, что со мной что-то не так.
– Я бы тоже не обратила внимания, если бы ты не прокололась в некоторых местах. Уж слишком осведомленной была, появлялась тогда, когда нужно, знала то, что не знал кто-то другой. А сегодня я лишний раз убедилась, что с тобой что-то не так. Никто, кроме тебя, не воспринял этот блокнот всерьез изначально, но у тебя даже цвет глаз как будто поменялся при виде книжонки. И еще такие ненависть и презрение промелькнули. Для невежественной и забитой служанки слишком много подозрительных моментов.
Надя с досадой цыкнула, но сильно недовольной не выглядела. Напротив, в ней чувствовалось нечто, похожее на облегчение, точно она избавилась от чего-то неудобного и обременительного. Как будто сняла неудобную обувь. Потому сейчас даже легко улыбалась мне, разглядывая со странным выражением… родительской снисходительности, которые радовались первым школьным достижениям первоклашки.
– Так, кто ты такая? Или, лучше сказать, «что»? – спросила я мрачно. Видеть такую «Надю» было непривычно и некомфортно.
– Проницательности тебе не занимать. Любой другой на твоем месте заподозрил бы меня за шпионажем, работающей на храм, – похвалили меня с улыбкой, а после саркастично добавили: – Впрочем, окажись ты другой, тебя бы не выбрали.
– Выбрали? – переспросила я, насторожившись и мимолетно порадовавшись, что все же смолчала и пошла на разведку в одиночку. – Так… ты знаешь?..
– Что ты из другого мира? – подняла Надя брови. – Да, – просто пожала она плечами. – Я знаю даже больше. А именно, что ты не совсем права.
– Как это понимать? – нахмурилась я.
– Твой родной мир – этот, – с торжеством во взгляде заявила Надя.
– Че? – опешила я, посмотрев на нее, как на сумасшедшую.
– Не нужно так кривиться. Мне нет смысла тебя обманывать, – развела она руками. – Теперь – нет, – уточнила она. – Это правда, что ты переродилась в теле Бии Харт. Но ты помнишь только одну из своих жизней. Правда думаешь, что других не было? – прищурилась она с лукавством.
– Да кто ты такая? – запоздало начала я переживать. – Ты типа богини, или что?
– Я? – кажется, сильно удивилась она. – Если бы я была богиней, как думаешь, был бы смысл мне изображать служанку? – с явным недовольством и иронией спросила Надя. Я в замешательстве пожала плечами:
– Мало ли какие у тебя увлечения…
На меня посмотрели с осуждением.
– Я не богиня. Я – жнец, – великодушно пояснили мне. Я с недоумением моргнула.
– А это – не одно и то же?
– Разумеется, нет. Боги – это отдельная каста. Жнецы же – прямые подчиненные богов. Ниже нас идут духи, а после уже верующие, – провели мне экскурс в религиозную иерархию. Я же – жнец
