Северный ветер - Александрия Уорвик

– Разве тебе прислуга не принесет?

Поэтому-то, как я думала, нас и сопровождают Орла с горсткой служанок.

– Все едят в палатке для трапез. – Борей с любопытством окидывает взглядом то, что я набрасывала последний час. Приподнимает брови. – Торт?

– А что? – Прижимаю рисунок замысловато украшенного десерта к груди. Тут же явно торта не подадут. – И ты не против разделить трапезу с простыми смертными?

– Солдаты тяжело трудятся во имя защиты моего королевства, – говорит Борей так, будто это все объясняет. Ну, для него самого, видимо, да. Он сдвигает полог палатки. – Идешь?

Каждый раз, когда я думаю, что раскусила Борея, он доказывает, что я ошибаюсь. Он не любит людей, но если ради него они берутся за оружие, он их уважает. А как он может их уважать, если это их клетка? Жизнь в рабстве у короля, какую бы форму она ни принимала.

У меня нет сил спорить, поэтому просто опускаю тему. Я голодна, измучена долгим путешествием, оно не оставило места воинственным расспросам.

Король стужи ведет меня к длинной прямоугольной палатке на другой стороне лагеря. Внутри нее солдаты собираются за потертыми столами, сколоченными из неровных досок. Морщу нос. Тысячи немытых тел, втиснутых в малое пространство?.. Смердит ужасно. Уверена, что после дня верхом на лошади и сама благоухаю немногим лучше.

Мы с Бореем занимаем место в очереди за едой, и шумные разговоры стихают. Раздается скрип дерева, мужчины сдвигаются, чтобы лучше видеть.

– Люди пялятся, – бормочу я.

– Да, – отвечает Борей. – На тебя.

Он прав. Солдаты смотрят на меня, не на короля. Пусть я одета в тунику и штаны, я все еще женщина в мире мужчин, и мои сапоги утопают в земле, которая вскоре обагрится кровью. Когда начинаются шепотки, я вся ощетиниваюсь, ищу на ком бы сорваться. Внимание тут же приковывает к себе мужик, чей взгляд уже можно назвать сальным.

– Чего?! – рычу я. – Никогда титек не видел?

Борей вздыхает. Солдат отводит глаза. Умный.

После этого очередь движется быстрее. Мы оказываемся в ее начале, и мне с тихим «прошу, миледи» вручают миску горячего рагу и ломоть хлеба с хрустящей корочкой.

Принимаю все это с благодарностью, затем следую за Королем стужи к пустому столу. В конце концов солдаты перестают пялиться так, будто я незваная гостья, и возвращаются к еде. Она проста, но я жадно втягиваю ее аромат. Вкус напоминает о доме. А что до призраков… они питаются, но ничего не чувствуют.

– Борей! – произносит молодой мужчина, темнобородый, с длинными ресницами, который усаживается на скамью напротив. – Рад, что ты смог вырваться.

Борей?

А в цитадели никто к королю так фамильярно не обращается.

Мужчина с любопытством окидывает меня взглядом. Не задерживается на шраме, что особенно ценно. Уверена, у него самого их изрядно.

Пинаю под столом Борея. Тот с шипением выдыхает, сердито на меня глядя.

– Не собираешься нас представить? – задорно интересуюсь я.

Король бормочет в мою сторону пару ласковых, но я пропускаю их мимо ушей.

– Гидеон, это моя жена, Рен. И прежде чем ты что-либо скажешь, я бы посоветовал попридержать язык.

– Слишком нежная? – поддразнивает Гидеон.

– На самом деле, – сухо отвечает Борей, – это о тебе я беспокоюсь.

При виде изумления на лице Гидеона у меня дрожат в невольной улыбке губы, и я вдруг чувствую прилив нежности к мужу.

– Рен, – Борей касается моей поясницы. – Это Гидеон, командующий подразделением.

Судя по уважению в его тоне, Борей высокого мнения об этом человеке. Ну надо же, такое бывает. Я протягиваю руку:

– Приятно познакомиться.

Гидеон склоняет голову:

– Миледи.

– Прошу, просто Рен. – Я возвращаюсь к рагу. – А как давно вы знакомы с Бореем?

Прежде чем Гидеон успевает ответить, к нашему столу присоединяются еще двое. Первый – Паллад. Капитан не обращает на меня никакого внимания, и я не уверена, вызывает ли у меня это облегчение или раздражение. А второй – уродливая скотина с носом, который торчит из лица как нарост. И плотоядной улыбочкой, полной сломанных зубов. Фу.

Я поворачиваюсь к Палладу:

– Не собираешься поздороваться?

– Вы встречались?

– Разок. – Смотрю на капитана с презрением. – Он знает, как я отношусь к… всякому.

– Если ваша жена здесь, милорд, – рычит скотина, – кто же будет греть постель, пока вас нет?

Не дрогнув, отправляю в рот еще ложку рагу. Никакого согревания постели – ни ему, ни мне. Но солдаты посмеиваются над старой как мир шуткой, и меня насквозь пронизывает вспыхнувший гнев.

– А кто сказал, что это я постель грею?

Король стужи напрягается. Стискиваю его бедро под столом в безмолвной просьбе держать язык за зубами. Не придаю значения прикосновению, для меня это лишь способ донести мысль, не высказывая ее вслух. Но когда мышцы под моими пальцами вдруг сокращаются, я тотчас чувствую, насколько горяча кожа под тканью штанов, и быстро убираю руку.

Уродливый жаб вздергивает губу. Смотрит на короля, потом на меня.

– Постель всегда греет женщина. Ну вот, к примеру. Дома меня ждут аж трое девок.

Ну обалдеть не встать.

Пережевываю и глотаю кусок мяса. Как давно я не ставила мужчину на место. Да что там, даже соскучиться успела.

Упираюсь локтями в стол, подаюсь вперед, вперяя в мужчину пристальный взгляд. Знаю я таких, видала. Женщинам, мол, место на кухне, а если не на кухне, то на спине в спальне. Урод.

– Ты ж знаешь, что говорят про мужиков с длинным языком?

Он щурится, как гадюка.

– И что?

Подношу миску к губам, отхлебываю – и хлюпаю при этом так отвратительно, как только возможно. Жую. Глотаю, потому что выдавать оскорбления с набитым ртом – невежливо.

А потом говорю коротко и емко:

– Мелкий хер.

Солдаты в пределах слышимости принимаются улюлюкать и вопить, хлопая по столешницам ладонями. Паллад качает головой, но губы у него все-таки подергиваются. Смеется даже Борей. Не смеется только моя жертва.

К счастью, он решает, что хватит с него разговоров, и злобно топает прочь, избавляя нас от своего мерзкого общества.

Покончив с ужином, мы собираем свою посуду и оставляем ее в ведре у выхода. Солдаты расходятся по палаткам, и мы с Бореем тоже возвращаемся в свою.

Пока нас не было, кто-то развел огонь. Орла, скорее всего. Протягиваю руки, грею их, а Борей тем временем стягивает сапоги. В задней части палатки располагается небольшая походная ванная, наши вещи переложены в маленький комод.

Когда до меня доносится шелест одежды, я застываю.

Где я это уже слышала.

Рывком развернувшись, окидываю взглядом открывшуюся мне картину.

– Что ты делаешь?

Король стужи, занятый туникой, останавливается на полпути. Плащ он уже сбросил.

– Полагаю, это должно быть очевидно, – очередная пуговица выскальзывает из петельки, оголяя больше кожи. Свет огня подчеркивает синий отблеск волос, их концы вьются в разные стороны. – Никогда раньше не видела обнаженного мужчину?

Это что, насмешка?

– Видела и много, – отвечаю я беззаботно. – Видела один член – видела их всех.

Борей поджимает губы,