Сокровище для ректора, или Русалочка в боевой академии - Милена Вин

Оставив его в лазарете, он направился к себе с единственной целью, затмившей все прочие: взглянуть на нее и убедиться, что она в порядке. И не нужно было слов, чтобы понять, что тревожит ее.

Интересно, в какой момент он стал так остро чувствовать ее состояние? Когда до него снизошла способность понимать ее мысли, пусть те и оставались неуслышанными?

Похоже, все случилось еще тогда, когда она — смелая, но непутевая — вытащила его из воды. Сколько же сил он приложил, чтобы найти ее… Но все было зря: она сама его нашла. Сохранять самообладание, когда она оказывалась рядом, давалось с невероятным трудом, и он не понимал, какова причина этих незримых терзаний. Не понимал, пока не узнал цель ее пребывания на суше.

Он. Он был ее целью с самого начала.

И понимая, сколько времени потерял, Риан хотел повернуть его вспять, чтобы еще при встрече на корабле, плевав на пиратов, шепнуть ей, что помнит. Что он не забыл ее.

Тишина — пугающая и осязаемая — вынудила мужчину замереть посреди холла. Огляделся. Ни намека на присутствие стражей. Куда подевалась охрана, по его указанию обязанная не покидать пост до самого утра?

Он напряг слух, желая избежать этой тишины, давящей на все тело, и встрепенулся, как только уловил приглушенное мычание. Сорвался с места и, нырнув под лестницу, распахнул дверь в кладовку.

Поймав взгляд одного из связанных стражников, обомлел, но лишь на миг, а после, напустив на себя внушительный вид, вынул кляп изо рта одного, помог избавиться от веревок, стягивающих руки и ноги.

— Как давно вы ее видели? — спросил он холодно.

— Господин, все произошло так внезапно… Мы видели целительницу, и потом…

— Миранду?

Сердце будто стрелой пронзило — так больно стало внутри.

Он не дослушал невнятные, все еще окутанные сонливостью слова стражника: бросился к комнате, пытаясь прислушаться, но не слыша ничего, кроме собственного сердца. Уже почти коснулся ручки с робкой надеждой застать Миру там, внутри, когда ее голос приказал застыть:

— Риан?

Мужчина обернулся, встретил чуть обеспокоенный — или притворно-обеспокоенный? — взгляд лазурных глаз. Им двигало желание рвануть к ней, прижать к груди столь крепко, но…

Но, уже сделав шаг навстречу, с большим трудом заставил себя остановиться.

Он смотрел в ее глаза — ставшие родными, пронзающими всякий раз, когда она смотрела то со смехом, то с надеждой или же с тоской, — и не узнавал.

— Почему ты вышла? — спросил, подавив дрожь внутри.

Она шагнула к нему первой, что делала нечасто.

— Хотела найти тебя. Боялась, что кто-нибудь зайдет, сломает защиту… Могу я пойти с тобой?

Она бы не боялась. Нет… Она бы не сказала, что боится.

Она бы изо всех сил старалась подавить страх, не казаться пугливой, беззащитной, хоть и понимала, что он без труда видит все ее страхи. Но сейчас он их не видел, даже несмотря на то, что она сказала.

— Лучше останься в комнате. Я вернусь ближе к утру.

Риан кивнул на дверь, намеренно не открывая ее. Для нее — для настоящей Миры — не существовало никаких преград: она могла раскрыть любую дверь, так же легко, как завладеть его вниманием.

— Пожалуйста, — попросила тихо, и Риан почувствовал, как его окатывает волна неприязни. — Возьми меня с собой. Я не помешаю, правда.

Это стало последней каплей терпения.

Как она смеет притворяться ею? Как смеет давить на него, прощупывать слабые места, играть с сознанием?

Он едва не рыкнул от внезапно накрывшего его с головой гнева. Подорвался к ней, так стремительно, пугающе быстро, что она не успела сообразить и увернуться. Вцепившись в шею, со страшной силой прижал к стене.

Из груди ее вырвался придушенный хрип, лицо искривилось от боли. Это зрелище, подобно мечу, пронзило грудь мужчины, вынудило сердце екнуть.

Это не она. Он не должен видеть в ней настоящую, реагировать на ее боль, жалеть, что посмел применить силу.

— Где она? — прорычал ей в лицо, ни на секунду не ослабляя хватки.

Ухватившись пальцами за его рукав, она поймала ненавистный, обжигающий злостью взгляд. С губ сорвалась усмешка.

— Не понимаю, — с улыбкой шепнула она. — Как ты догадался так быстро? Мы сделали все… Внешность, даже голос… Не узнали бы ни сестры, ни отец, ни Кхела. Как тебе удалось?

Из его дрожащей груди чуть не вырвался вздох облегчения. Это не она. Он страшился ошибиться, причинить ей вред из-за помутившегося рассудка. Понимание, что перед ним не Мира, успокаивало и в то же время усиливало волнение.

Что они сделали с ней?..

— Отвечай. — Он сжал ее шею еще сильнее, а затем, когда она захрипела, ослабил хватку. — Где она?

— Там, — выдавила сипло, — где ты ее не сможешь достать. Ей не выбраться. Ни тетушки, ни зелья, ни истинного… Что же ее избавит от хвоста? Бедная… бедная Мира…

Ее шепот загремел в голове, выводя из себя, издеваясь и не жалея. Риан смутно понимал, что едва контролирует силу. С немалым усилием подавляет желание свернуть ей шею.

Но что останавливало на самом деле: то, что она почти неотличима от настоящей, или же то, что она может и должна все рассказать?

— Зачем ты это делаешь?

— А ты еще не понял? — Она с вызовом посмотрела в его черные глаза. — Нет, ты уже догадался. Она твоя слабость. Не так ли? Возможность влиять на тебя.

— Ничего не вышло.

— И я до сих пор не могу понять почему.

— Потому что ты упустила важную деталь. — Мужчина быстро оттянул пальцами ворот рубахи, представляя взору часть слабо сияющего узора. — Если бы ты была ею, вязь зажгла бы так сильно, что единственным шансом избавиться от боли стала бы ее близость.

Он заметил, как пошатнулась ее уверенность, как блеснул в голубых глазах огонек удивления.

— Ее не было, — почти испуганно шепнула она, не отводя взора от вязи до тех пор, пока мужчина не отпустил ворот.

— Всегда была. И скрывать ее от посторонних глаз не составляло труда.

— Да ты чертов подлец, — усмехнулась девушка. Неуверенность сменилась на какую-то нездоровую, пугающую радость. — И все это время ты терзал ее неизвестностью? Молчал о