Хозяйка поместья с призраками - Алекс Ривер
Но ощущение тяжелого, пристального взгляда осталось. Оно витало в воздухе, лишая бодрого расположения духа.
Вечером, вернувшись в дом, они обнаружили на кухонном столе новое «послание». На этот раз не из тех угощений, которые приносили им семейные призраки. На грубом дубовом столе лежал большой, острый охотничий нож в потертых кожаных ножнах. Рядом с ним – мертвый заяц.
Анна сжала кулаки. Это не было добротой. Это была демонстрация. Напоминание о том, кто здесь настоящий хозяин. Кто может дать пищу. И кто может ее отнять.
Лилия смотрела на тушку зайца с суеверным ужасом:
– Это он… Это его дар. От его даров лучше отказываться, барышня. Они к беде.
– Нет, – тихо, но твердо сказала Анна. – Это не дар. Это урок. Урок о том, что мы здесь лишь гости. И что наши жизни зависят от его воли.
Она взяла нож. Рукоять была холодной и гладкой от долгого пользования.
– Но мы не будем пресмыкаться. Мы будем благодарны за пищу. И мы будем осторожны. А нож – хороший. Он точно нам пригодится.
Она приказала Лилии приготовить зайца. Ужин в тот вечер был богатым и сытным, но за столом царило напряжённое молчание. Даже Мишель, словно почувствовал общий настрой, притих. Каждый кусок напоминал о том, что за ними наблюдают. И что их новый «благодетель» куда более опасен, чем капризные, но в целом доброжелательные призраки.
Поздней ночью Анна не могла уснуть. Она вышла на крыльцо, кутаясь в платок. Воздух был холодным и чистым. Луна освещала фасад дома, его покалеченные башенки и заколоченные окна. И тут она снова увидела его.
На краю парка, на линии, где тени деревьев сливались с тьмой, стояла та же высокая фигура. Ближе, чем днем. Теперь она могла разглядеть развевающиеся полы плаща и бледное пятно лица, обращенное к дому.
Они смотрели друг на друга через серебристо-лунное поле. Несколько бесконечных секунд.
Анна не знала, что двигало ей – страх, отчаяние или внезапная ярость от этого вторжения в ее и без того шаткий мир. Она сделала шаг вперед, выпрямив спину:
– Что вам от нас нужно? – крикнула она в ночь. Ее голос прозвучал громко и вызывающе, нарушая почти священную тишину поместья.
Фигура не ответила. Не сделала ни единого движения. Она просто продолжала смотреть. Потом, так же бесшумно, как и в первый раз, отступила назад, растворившись в черноте леса. Словно ее и не было.
Но на этот раз Анна не сомневалась. Это было предупреждение. Или обещание.
Игра начиналась. И в ней появился новый, куда более могущественный игрок.
Глава 5. Язык тишины и первый зов извне
Прошло несколько дней с тех пор, как темная фигура герцога в последний раз растворилась в ночи. Напряжение не спадало, но его острота притупилась, превратившись в постоянную, фоновую тревогу. Анна ловила себя на том, что невольно вглядывается в опушку леса во время работы в огороде, а по ночам прислушивается не только к шорохам дома, но и к звукам снаружи – не раздастся ли скрип ветки под тяжелым шагом.
Но лес молчал. А дом, напротив, понемногу начинал оттаивать. Молчаливая блокада после инцидента с сундуком постепенно сходила на нет. То на подоконнике в кухне появлялась свежая веточка мяты, точно в ответ на их усилия в огороде. То в коридоре, где они уже протоптали тропинку, пропадала особенно скрипучая половица – Анна из интереса проверила, и оказалось, что ее кто– то аккуратно подклинил снизу.
Самым трогательным знаком стало то, что происходило по вечерам. Мишель, который все еще побаивался темноты в огромном доме, стал оставлять на ночь на тумбочке свою единственную игрушку – того самого солдатика. И каждое утро солдатик оказывался в разных местах: то на подоконнике, «охраняя» подход к дому, то на книжной полке, «читая» рядом с потрепанным томом сказок, то у камина, словно смотрел на огонь. Это была тихая, терпеливая игра, которую невидимые обитатели завели с мальчиком. И он отвечал полным доверием, рассказывая им вслух за завтраком, куда бы он хотел «отправить» солдатика завтра.
Анна наблюдала за происходящим, чувствуя ком в горле. Это была хрупкая, почти невозможная коммуникация, построенная на взаимном уважении и осторожной привязанности. Она и сама невольно начала участвовать в этой игре. Нашла в библиотеке книгу о звездах и оставила ее раскрытой на странице с созвездием Арфы – той самой, что была изображена на потолке в самой разрушенной комнате, которую они никак не могли привести в порядок. Анна не была знатоком астрономии в своём мире, но с удивлением обнаружила как незнакомые ей созвездия, вроде Книгочея, так и те, что чем– то походили на знакомые – к примеру, Равновесие напоминало Весы. А вот Медведиц, ни малой, ни большой здесь не было совсем, отчего Анна неожиданно для себя самой расстроилась.
На следующее утро книга лежала аккуратно закрытой, но на странице с Лирой появился засушенный цветок, похожий на маленькую звездочку.
Они учились говорить на языке тишины, на языке знаков. И дом отвечал им тем же.
Их быт понемногу налаживался. Лепешки из желудевой муки получались все лучше – Лилия освоила нехитрую науку выпечки на углях. Удалось расчистить еще пару грядок и посеять редис и салат – скороспелые культуры, которые должны были дать первый урожай совсем скоро. Анна, с помощью найденных в сарае инструментов, починила забор вокруг огорода, чтобы хоть как– то защитить будущие всходы от диких коз и зайцев, которых, впрочем, они видели очень редко и издалека. Казалось, герцог своим молчаливым вниманием отвадил от них даже лесную живность.
Именно в этот момент относительного затишья Анна решила провести разведку. Импульс был спонтанным – увидев вдали, за парком, полуразрушенную каменную арку, оставшуюся от какой-то старой садовой постройки, она вдруг захотела посмотреть, что за ней. Возможно, там можно было найти какие-нибудь ягодные кусты, а может, ей просто хотелось ненадолго сбежать из особняка, ставшего её непростой ношей.
Она сказала Лилии, что ненадолго отлучится, и углубилась в заросли парка. Дороги не было, приходилось пробираться через бурелом, а колючие ветки ежевики цеплялись за ее и без того поношенное платье. Воздух под сенью старых деревьев стал густым и прохладным. Пение птиц внезапно стихло, и ее собственные шаги по хрустящему валежнику казались оглушительно громкими.
Она уже почти подошла к арке, когда внезапно почувствовала на себе тяжелый, колючий взгляд. Ощущение было
