Воля владыки. У твоих ног - Рия Радовская
По эту сторону калитку скрывали густые заросли жасмина. Неподалеку отсюда Лин пряталась несколько раз, и ни разу никто не потревожил. Значит, и сейчас можно здесь задержаться. Она легла в траву между кустами, хотела закинуть руки за голову, но натертое ароматным маслом запястье мазнуло по лицу, и Лин замерла — этот запах теперь так прочно связывался с запахом владыки Асира, так многое напоминал… И можно было не пялиться с тоской в обжигающе-безоблачное небо, а закрыть глаза и представить, словно пережить заново…
Смуглое мускулистое тело на белой ткани, под руками массажиста. Блестящая от масла золотисто-бронзовая кожа, рельеф мышц, отчетливый даже в спокойной расслабленности. Изгиб поясницы, ягодицы. Белоснежные складки халата, прикрывающие плечи, спину и… Лин зажмурилась и сглотнула. Тогда была слишком ошеломлена, а сейчас вдруг отчетливо вспомнила, как за белой тканью мелькнул полувставший член.
Рот наполнился слюной, жар прилил к щекам, к промежности. И тут же как наяву ощутила руки Асира на своей груди, мягкое нажатие на соски. Скользящее прикосновение к животу, широкие ладони, охватившие талию…
Лин вскочила. Недалеко от зарослей жасмина был фонтан — как раз то, что ей сейчас нужно. Сунуть голову в холодную воду, пока мозги не вскипели. Или даже не только голову.
На бортике сидела Хесса, уткнувшись в книгу. Заметила, хотела что-то спросить, но Лин запрыгнула в фонтан и присела, окунаясь до плеч. Вода показалась даже не холодной — ледяной, но Лин, злобно сказав: «Так тебе, идиотке, и надо!», — плеснула в лицо, потом и вовсе окунулась с головой, и лишь затем встала на ноги.
С волос текло, тонкий шелк облепил тело, и почему-то хотелось зарыдать. Лин вылезла из фонтана, села в траву и тихо выругалась. Собственный голос показался чужим — жалким и жалобным, беспомощным.
— Обалдеть, — выдала Хесса после долгой паузы. Она прижимала книгу к груди, будто драгоценность, — видно, спасала от брызг, которыми Лин наверняка окатила и ее, и все вокруг. — Ты чего?
— Я дура, — убито сказала Лин. — Полная и конченая.
Хесса быстро огляделась по сторонам, вытягивая шею, и соскользнула с бортика, устраиваясь на коленях рядом.
— Рассказывай, ну. Что-то случилось у владыки?
— Не знаю. Наверное, можно и так сказать. — Разве назовешь простым словом «случилось» разговор, от которого до сих пор стыдно.
Прикосновения и запах владыки, и вот то, что встало сейчас перед глазами, вызывая тоску и желание выть…
— Он просто спрашивал. О всяком, не только о зверинце. А я… — Лин всхлипнула, повернулась к фонтану и плеснула в лицо еще воды. Вытерла глаза ладонями. Сказала, сама не зная, объяснит этим все или еще больше запутает: — Течка скоро.
Хесса потерла лоб, спросила, отвернувшись, глухо, будто через силу:
— Он тебе нравится, да?
— «Нравится»? Знаешь, я раньше тоже бы так подумала, а теперь… Нравиться может сорт кофе, или кидать дротики в мишени, или картинки Сальмы. А он… он такой… У меня от него крышу сносит, по-другому не скажешь. Вот и выставляю себя бездна знает какой идиоткой.
— Я понимаю, — Хесса передернула плечами. — От него тут, по-моему, почти у всех крыша слетает, это не новость. Но не все от этого выглядят, как ты, и не все скачут по фонтанам. Это не мое дело, и на твоем месте я бы, наверное, просто врезала тому, кто в такое лезет, но… Ты же довольно часто с ним видишься, нет? И на ярмарке была, и… — она неопределенно повела в воздухе рукой, — вообще. Я даже встретила тебя впервые вместе с ним. У вас что за отношения? В смысле… Да гадство, не умею я про такое! Как эти безмозглые куры обо всем запросто говорят⁈ — она вскочила, повернулась к Лин, раскрасневшаяся и разозленная. — Трахаетесь вы или нет? Не хочешь отвечать, лучше правда просто врежь.
Лин со стоном спрятала лицо в коленях. Как вообще о таком можно говорить, хоть запросто, хоть нет⁈ Хотя с Асиром почему-то и не о таком — можно.
— Ладно, я поняла. Лучше мне сейчас заткнуться.
Наверное, Лин не должна была отвечать, тем более что Хесса не требовала и не обиделась бы на молчание, она умела вовремя остановиться. Но Лин хотела с кем-то поделиться болью, с кем-то, кто может понять и промолчать.
Она подняла голову. Хесса снова села рядом, и это было хорошо, потому что получалось говорить так тихо, чтобы самой еле слышать.
— Не трахаемся мы. Я вообще еще ни разу… не трахалась. Меня ждет первая течка, и это очень плохо. Не знаю, что будет. А с ним — не страшно. Понимаешь? Он совсем не добрый, но с ним не страшно! А я… я не смогла спросить, возьмет он меня или нет. Язык не повернулся.
— К-как первая? — Вид у Хессы стал такой обалдевший, будто ей только что сказали, что Сальма — кродах, а профессор Саад открыл приют для маленьких анх.
— Вот так. Там, где я жила раньше, были лекарства, чтобы останавливать течку. Жила спокойно без всего этого… траха и сопутствующих сложностей.
— То есть… Да это ж просто… Я хочу туда, где ты жила! Но как такое может быть? И почему ты не вернешься? И где это, бездна забери⁈ Ладно, ладно, я не спрашиваю. Не буду, — Хесса вцепилась в свою книгу так, что побелели пальцы. Глубоко вдохнула. — Он знает, что ты никогда?..
— Знает. Не пойму, жалеет меня или считает дурой и ничтожеством. А может, то и другое сразу. Но, в любом случае, здесь этого лекарства нет и не будет. Никогда. А туда — ход закрыт. Совсем, — Лин опустила голову, вдохнула запах, почти не смывшийся водой, и вдруг призналась: — Если бы можно было обратно, не знаю… я… С ним я бы попробовала, даже если бы не попала в такую жопу. Только вопрос — он бы захотел? У него, вон, целый сераль. Красивые, опытные. А тут я вся такая… дурная. Я никогда еще… так.
— Это плохо. Очень плохо. Во время течки выбирать не приходится. Но из меня советчик в таких делах, конечно… Сама не знаю, что делать. Сижу и жду как идиотка… — Хесса отложила книгу, нервно переплела пальцы. — Я бы, наверное, тоже не смогла спросить. Но слушай, он же ни с кем
