Демонская кровь Маргариты - Ольга Александровна Ильина
— С этим надо что-то делать, — попыталась вмешаться Роза, но я все ее намерения решительно пресекла.
— Это не ваше дело. Не вмешивайтесь, — строго сказала я и перевела тему разговора в более безопасное русло.
Одной из главных наших проблем сейчас было то, что мы разобщены. Лиля не может, а точнее не хочет мириться со связью и постоянно закрывается, мы совершенно не умеем аккумулировать силу магии на одну ведьму. А я так и вовсе ничего не умею. Знаю только, что моя стихия — огонь. Лиля у нас воздушница, а Роза владеет всем по чуть-чуть. Кровь суккубы это ей позволяет.
И чтобы исправить все три фактора, Роза предложила один довольно сложный ритуал: мы откроем сознание, объединив не только память, но и знания. То есть я узнаю о магии все, что известно девочкам.
Фень эту идею поддержал, более того, он даже вызвался добыть необходимые ингредиенты, и нол вместе с ним. А дядюшка Михей для этого самого ритуала вернул мне на время бабушкин сундук, в котором хранились ее, а теперь мои ведьмины сокровища: кинжал атам, книга знаний, еще несколько магических вещиц и та самая сорочка из потрясающего струящегося материала, увидев которую, Лиля завистливо присвистнула:
— Ух, ты… твоя бабушка, и правда, была из древнего рода.
— С чего ты решила? — удивленно спросила я.
— Потому, что это древняя, очень мощная мантия. Видишь, по подолу вьются вышитые знаки — это заклинания, обереги. Я узнаю некоторые из них. У каждой светлой семьи есть свой предмет, дающий каждому ее члену особую силу. Он служит защитой семьи, исцеляющим светочем, мощнейшим оружием, а также способом выбрать нового главу клана. Думаю, эта мантия и есть светоч вашей семьи.
— Почему не атам? Он тоже очень необычный, — спросила я, разглядывая красивую, переливающуюся полудрагоценными камнями рукоять кинжала.
— Он хоть и старый, но особой магии я от него не чувствую. К тому же, чужак не может коснуться светоча, а я его касаюсь, видишь?
— А что случится, если ты коснешься светоча?
— Сгоришь, — просто ответила Лиля.
— Сгоришь? — вытаращилась я.
— Сгоришь, — повторила она.
Обалдеть. Так, нужно сделать зарубку на будущее: чужих светочей никогда не касаться.
* * *
На этот раз для ритуала нам нужна была кровь. Фень (уж не знаю, и знать не хочу, где) достал бычью, нол — кровь змеи. Бычья кровь в темной магии символизировала упорство в достижении цели, змеиная — мудрость и знания.
— Надеюсь, нам не придется снова раздеваться, — вздохнула я, глядя на еще один жуткий ингредиент — сердце, и очень надеюсь, что оно не человеческое.
Зря надеялась, не, я не про сердце, про обнаженку. У них без нее никак. Как утверждала Лиля, перед богиней ведьма должна предстать чистой и с открытой душой. Только как с душой ассоциируется голое тело, я не совсем поняла, но спорить не стала, тем более что мне позволили надеть бабушкину мантию. И когда я ее надела, то почувствовала не просто прилив сил, а словно все тяготы мира, мои страхи, прошлое — все осталось позади. Здесь и сейчас были только я, мироздание и еще две копуши из триады.
В ожидании, когда светлая и темная переоденутся, переругаются и помирятся, я села в круг из соли, стараясь не смотреть на чаши с красной, пахнущей железом жидкостью. Лично меня чужая кровь не впечатляла, еще меньше она меня начала впечатлять, когда Роза вознамерилась нанести ею мне какой-то знак на лбу. Я даже чуть не выскочила из круга от сомнительного удовольствия.
— Так надо, — строго сказала темная и все же сделала свое «черное» дело. Те же символы она нанесла на мои запястья и ступни.
— Может, мы еще в ней искупаемся? — скривилась я. Бедный бычок, бедная змейка и бедная бабушка. Если бы только она знала, что творит внучка в ее светлой квартире. Даже дядюшка Михей сбежал куда-то, прихватив аквариум с Фенем, зато Пиус был в восторге. Темные зловещие ритуалы — это явно его стихия.
Наконец, когда мы намалевались, замкнули круг и уселись вокруг большой чаши с сердцем, Роза начала читать заклинание из черной книги, которую опять же Пиус добыл по ее просьбе. И к моему ужасу на последней фразе речитатива сердце в чаше забилось. Я вторично чуть не выскочила из круга, и на этот раз не одна я.
— Мы обращаемся к тебе, великая богиня Тьма…
Ха, кажись, у темных своя богиня имеется. Светлые к Луне обращаются, а мы к Тьме. То-то Лилю всю скособочило. Да, подруга, изменила ты своей богине с темными, изменила.
—… дай нам увидеть сокрытое в наших сердцах, позволь поделиться и впитать все знания каждого члена нашего круга, напитай наши мысли, как мы напитали кровью это бьющееся сердце, открой нам силу твою, как мы открываем для тебя свои сердца, — бубнила Роза, а договорив, схватилась за мой атам и, не поморщившись, полоснула себя по ладони. Затем передала нож Лиле и та, проделав то же самое, отдала его мне и позволила алой крови стекать в чашу с бьющимся сердцем. А я колебалась. Никогда не была любительницей наносить себе вред, да что говорить, для меня даже порез на пальце — большая трагедия. А тут надо ладонь резать. Жуть!
Девушки заметили заминку, посмотрели на меня с одинаковым выражением нетерпения на лицах, но я продолжала медлить. Тогда Роза выразительно закатила глаза, выхватила атам, и я даже пикнуть не успела, а она уже меня порезала.
— Ай. Больно же! — обиженно воскликнула я.
— Без жертвы не будет смысла, — назидательно проговорила Лиля.
— Какие же жертвы приносят светлые?
— Разные, — уклончиво ответила кудрявая и почему-то покраснела. Я решила тему не развивать, даже знать не хочу, кого они там на жертвенный алтарь кладут. Может, младенцев? Бррр!
Я склонила свою располосованную длань над чашей в ожидании продолжения жуткой церемонии, и когда моя кровь смешалась с кровью подруг, когда Роза пронзила кинжалом бьющееся сердце, тогда огненное пламя охватило чашу вместе с содержимым, а мы… вырубились.
* * *
С ритуалом явно что-то пошло не так, потому что во сне, или видении, я оказалась не одна.
— Девочки, вы реальны? — рискнула
